Обложение бизнесменов «налогом на джихад» стало общероссийским явлением? Моя страна в минувшем году предотвратила победу интервентов из «интернационального джихада» в Сирии. Хотя «знатоки ислама» убеждали нас в том, что Асада надо «сдать» — и будет нам счастье, диалог с «братьями-мусульманами», авторитет у суннитских радикалов и небывалый рост престижа на Ближнем Востоке.
Навязав свою партитуру в затянувшихся переговорах по иранской ядерной программе, моя страна стала соавтором женевских соглашений. Попутно – вызвала истерику в Эр-Рияде и Тель-Авиве, иранофобия которых приняла клинический характер.
Моя страна, вот удивительно, прямо заявила о готовности отстаивать российскую Арктику, подкрепив эти заявления программой наращивания ВМС и развертыванием военных баз на арктических рубежах.
Но главное – моя страна отказалась ложиться под навязываемую иностранными агентами матрицу «диктатуры меньшинства», в нарушение всех правил «политкорректности» потребовала финансового отчета у «морального большинства» грантополучателей и приступила к формированию собственной идеологии, основанной на традиционных ценностях.
Этих шагов Западу вполне достаточно, чтобы отменить в отношении России метод «заманивания пряником», который, собственно, и был лишь набором пустых обещаний содействия в интеграциях, инвестициях и прочих модернизационных нанотехнологиях…
Этих шагов вполне достаточно для того, чтобы антироссийское кубло как внутри страны, так и за рубежом сомкнулось на самой прочной основе «Союз против…» (России, Владимира Путина, «надвигающегося тоталитаризма», «угнетения секс-меньшинств» – нужное подчеркнуть) и приступило к формированию «террористической обслуги» — идеологов с призывами «Так жить нельзя», экспертов, запутывающих поиск истинных заказчиков, депутатов, которые вместо отмены провальной реформы МВД пытаются ввести принцип коллективной ответственности «семей террористов»…
Этих шагов вполне достаточно, чтобы «международной террористической сети» в отношении России был дан зеленый свет, а российская территория была объявлена «землей войны».
Так все выглядит на первый взгляд. Но – есть нюансы.
Олимпиада в Сочи – это не повод и не причина, это прикрытие для «дипломатии дестабилизации», которая давно применяется в отношении России. Такое же прикрытие – тезис об «исламском терроризме» или же «терроризме с Кавказа».
Усилиями «экспертов» и конспирологов «терроризму» в России придано излишне большое значение. Выскажу достаточно крамольную мысль: терроризма, в его общепринятом смысле, в России нет. Есть бизнес на дестабилизации страны.
В редакции закона «О противодействии терроризму» 2006 года термин трактуется следующим образом: «Терроризм — идеология насилия и практика воздействия на принятие решения органами государственной власти, органами местного самоуправления или международными организациями, связанные с устрашением населения и (или) иными формами противоправных насильственных действий». «Теракты» в Волгограде под это определение явно не подпадают. Злоумышленники сделали попытку оказать воздействие на органы власти или международные организации? Нет. К чему-то принуждали? Нет. Выдвигали какие-то требования? Нет. Наконец, кто-то взял ответственность за совершенное преступление? Нет. Кто-то использовал взрыв для пропаганды своих идей? Нет. Воля ваша, но тогда получается, что перед нами не теракт, а часть 2 статьи 105 Уголовного кодекса Российской Федерации — «Убийство двух или более лиц, совершенное общественно опасным способом».
Замечу: именно так и был квалифицирован взрыв на железнодорожном вокзале Волгограда — станция «Волгоград-1». По имеющейся информации, Следственный комитет возбудил уголовное дело по признакам преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 105 УК РФ («Убийство двух и более лиц»), ч. 2 ст. 167 УК РФ («Умышленные уничтожение или повреждение имущества»), ч. 1 ст. 222 УК РФ («Незаконное хранение и перевозка взрывчатых веществ»), ч. 1 ст. 223 УК РФ («Незаконное изготовление оружия»), ст. 317 УК РФ («Посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа»).
Масса конспирологических теорий, появившихся после событий в Волгограде, особой оригинальностью не блещет. Блогеры рассматривают версии о «злобном ФСБ», «плохом президенте», руководстве РЖД, которое хочет больше денег на системы безопасности, о внутриволгоградских «разборках» и попытке сместить губернатора области. Как это обычно у конспирологов и бывает, на первом плане – мелкие детали, вроде паспорта на месте взрыва, пальца с чекою от гранаты и прочие вопросы без ответа, которые всегда – подчеркиваю, всегда! — остаются в любом подобном происшествии. Любой криминалист или опер угрозыска выложит вам куда как более занимательную подборку «секретных материалов» в повседневных бытовых преступлениях. Но, поскольку общественного внимания «бытовуха» не привлекает, то и «секретные материалы» остаются невостребованными.
Конспирология и присущий некоторым российским публичным лицам примитивизм мышления, своеобразный «синдром Жириновского», когда все сводится к набору стереотипов и шаблонных решений, в итоге приводят к тому, что, с одной стороны, примитивное усложняется до невозможности, а с другой – сложное остается неосмысленным.
Так вот: с девяностых годов в России складывается бизнес по дестабилизации страны. Причем, развитие этого бизнеса идет по двум направлениям – «западному» и «исламскому». Примерно с середины девяностых обложение бизнесменов — этнических мусульман «налогом на джихад» стало общероссийским явлением.
Сначала этот «налог» широко распространился на Северном Кавказе и в диаспорах. Сегодня стал повседневной реальностью в Поволжье и в местах, где «этнические мусульмане» работают вахтовым методом – Ямало-Ненецком автономном округе, Якутии и других регионах нефте- и газодобычи.
Но распространение налога этим не ограничивается, и по ряду эпизодов, оформляющихся в тенденцию, можно с полной уверенностью предполагать: завтра им будут обложены мигранты из среднеазиатских республик.
Разумеется, точных данных о том, сколько предпринимателей этот налог платят, нет и быть не может, в своих оценках мы можем ориентироваться только на так называемую «полевую информацию», зависящую от региональной специфики. Не ошибусь, если скажу: налогом на джихад охвачены не менее половины предпринимателей в республиках Северного Кавказа, не менее трети в Поволжье и не менее четверти мусульман, ведущих свой бизнес на остальной территории России.
И если раньше организованная преступность образца 80-90-х годов прошлого века в основном практиковала рэкет по отношению к представителям малого и среднего бизнеса, то теперь тот же рэкет широко используется представителями бандподполья. С той лишь оговоркой, что это теперь называется сбором зяката — милостыни. Как говорят представители правоохранительных органов в личных беседах, получается, те же самые криминальные элементы, которые лет 15 назад крышевали мелкие коммерческие ларьки и магазинчики, сегодня, придав себе вид ревностных мусульман, занимаются тем же самым. Разумеется, используя необходимые декорации. Например, членами бандподполья делается видеоролик, в котором бородатый мужчина, сидящий на полу со скрещенными ногами и держащий в руке автомат, обращается к конкретному адресату и говорит о том, что сейчас якобы идет священная война, что он амир, то есть начальник, и назначил адресату видеообращения выплату налога. И ему, адресату, как мусульманину стоит выплатить этот налог в размере указанной этим бородатым мужчиной сумме, иначе — смерть! Впрочем, в отношении мелких торговцев и без видеозаписей обходятся.
Источники в правоохранительных органах Ставрополья в связи с недавней серией убийств таксистов, кстати, отрабатывают сейчас версию о том, что причиною их смерти явился отказ платить налог на джихад, составляющий 2,5 процента от прибыли.
Столь же сложно оценить и общий объем поборов с бизнесменов. На «полноценный газават» может быть, и не хватит, но на содержание подполья и точечные теракты вполне наберется. Почему же волна террора еще нас не накрыла? По одной простой причине – целью налога на джихад является отнюдь не финансирование террора, а обеспечение финансового благосостояния верхушки «исламистского подполья» или же, что правильнее, людей, выдающих себя за это подполье.
Деньги, полученные столь своеобразным путем, вкладываются в недвижимость за рубежом, в малые предприятия на российской территории, прибыль от которых, опять же, из России уводится.
И вот тут наступает самый пикантный момент. Условием того, что ты беспрепятственно используешь наворованный в России капитал на Западе или же в мусульманском мире, является твоя лояльность Западу или спецслужбам страны пребывания. Происхождение капиталов ни для кого не секрет, тайна вкладов нынче осталась только в преданиях швейцарских банкиров. Лоялен, готов к услугам – покупай дома, яхты, футбольные клубы… К твоим услугам созданная исламистами финансовая сеть, простор для выгодных вложений. Решил поиграть в патриотизм к покинутой родине и «исламскую принципиальность» — будь готов к полицейскому расследованию и прочим неприятностям. Это настолько стандартная схема, что говорить о ней просто неловко.
Но рано или поздно у тех, кто платит налог на джихад, возникает вопрос – а зачем его вообще платить? Не стоит повторять пропагандистские штампы, навязанные недобросовестными экспертами и лживыми «публичными лицами» — нет никакого особого «мусульманского фанатизма», особенно – в российской части мусульманской уммы. Тем более что даже истовые мусульмане понимают: налог на джихад не может существовать постоянно, он, по большому счету, нелегитимен, поскольку обязательным является «зякат», то есть пожертвование части имущества в пользу неимущих, а все остальное – по ситуации.
Уверен, что 90 процентов тех, кто платит «на джихад», делают это исключительно из-за отвратительной работы отреформированной полиции, куда попросту боятся обратиться.
Да и полиция, так и не оправившаяся от контузии реформой, вылившейся в радикальное сокращение штата, с набирающими силу исламистами связываться особо желанием не горит. Деятельность «шариатских патрулей» в Татарстане, которые местные власти предпочитают не замечать — хотя речь идет о ячейках запрещенной «Ат-Такфир ва аль-Хиджра» — достаточное тому подтверждение…
Единственный способ обеспечить стабильность поборов на джихад – спровоцировать власти на ужесточение репрессивных мер в отношении мусульман. Толкнуть Кремль на какую-либо чрезмерно бурную реакцию в виде той, что озвучивал Владимир Вольфович в передаче Владимира Соловьева. Репрессии по этническому признаку, замена точечной и филигранной работы спецслужб на ковровые зачистки – лучший способ и увеличения собираемости налога на джихад, и повышения благосостояния «лидеров подполья», и – вербовки новых членов этого подполья из молодежи.
Но эти же меры – способ оживления другого крыла «бизнеса на дестабилизации России», о котором говорилось выше, «западного», «правозащитного». Десятки миллионов долларов и тысячи «рабочих мест» по всей стране, «выходы» на правительство и теплые места во всевозможных комитетах и комиссиях, особый социальный статус – все это попросту исчезнет в один момент, если не будет событий по «волгоградскому сценарию», если не будет дестабилизации обстановки, межнациональных конфликтов и выступления националистов.
То, какую силу представляет собой это самое «западное крыло бизнеса на дестабилизации России» достаточно ярко демонстрирует то обстоятельство, что исполнение с огромными усилиями принятого так называемого «Закона об иностранных агентах» фактически заблокировано. Живущие на зарубежные гранты «правозащитные» и «экспертные» организации в качестве иностранных агентов регистрироваться не хотят, и успешно защищают эту свою позицию в суде. При полной, замечу, поддержке «либеральных медиа», которые, стремясь остаться на плаву, оголтелой антироссийской позиции вроде как уже открыто и не демонстрируют. Но на «святое», на безнаказанность действий своих наставников и кормильцев покушаться не собираются.
Перед нами совершенно прозрачная схема: есть бизнес, благополучие которого зависит от степени дестабилизации обстановки в России. Благополучие банковских счетов тех, кто участвует в этом бизнесе, зависит от их лояльности Западу, от их готовности выполнять заказы этого Запада. При этом национальность и религия особого значения не имеют, упертый исламист Усама бен Ладен для Запада был приемлем в любом виде, пока воевал с Советским Союзом. Сирийские исламисты для Запада – «социально близкие», поскольку воюют против «неправильного» Башара Асада. «Новый талибан» в Афганистане вполне годится в качестве бизнес-партнера США в вопросах поставки героина в Россию и Иран. А террористы из организации «Моджахедов иранского народа» под трогательной опекой госдепартамента готовятся к переезду в Румынию, поскольку в лагерях на территории Ирака им иранские спецслужбы житья не дают…
В этом бизнесе желание заказчика и покровителя «наказать Россию» не просто встречает понимание «исламистского» и «западного» крыльев, но и является условием того, что эти крылья не упадут в финансовую пропасть.
В Волгограде мы столкнулись с тем, что нам противостоит не некий расплывчатый и мифологизированный «терроризм», а четко организованная бизнес-структура, 90 процентов организации и ресурсов которой расположено на нашей же территории.
Обманывать себя дальше сказками о «терроризме» и «исламских фанатиках» дальше мы попросту не имеем права. Борьба с бизнес-структурой требует иных подходов.
Не громких заявлений, а повседневной филигранной работы, сочетающей в себе целый комплекс мер – от точечных ликвидаций организаторов подрывов до системы финансового мониторинга тех, кого по какому-то недоразумению называют «моральным большинством» и даже «совестью нации». А главное – она требует политической воли и избавления от иллюзий.
«Бизнес на дестабилизации России» давно уже стал инструментом Запада в борьбе с нашей страной. По сути своей он не уникален, это зачаток «российского Гладио», глубинной политико-террористической организации, которую в условиях холодной войны Запад формировал в странах-союзниках для «обеспечения их лояльности».
А теперь создает у нас.