Новый поворот кремлевской политики напоминает попытку продажи несуществующего актива
Призрак бродит по Европе, призрак путинизма. Все ультраправые силы старого континента объединились в священном порыве и аплодируют неоконсервативной риторике, которая доносится из Москвы. Лидер французского «Национального фронта» Марин Ле Пен и руководитель Британской национальной партии евродепутат Ник Гриффин, голландский ультраправый политик Гирт Вилдерс и лидер итальянского «Национального фронта» Адриано Тильгер — всех их объединяет антисемитизм, ксенофобия, нелюбовь к Евросоюзу и симпатии к «традиционным ценностям», которые проповедует российский президент. «Норвежский стрелок» Андреас Брейвик говорил в своем манифесте, опубликованном накануне терактов в Осло, что больше всего хотел бы встретиться с двумя людьми: с папой римским (тогда это еще был консерватор Бенедикт XVI) и Владимиром Путиным.
За океаном также раздаются слова поддержки. Американский журнал The Nation провел расследование того, как консервативный разворот в России, направленный против геев, абортов и сексуальных свобод, был поддержан и даже отчасти проспонсирован христианскими фундаменталистами из США — теми самыми, которые собирали у нас концертные залы в 1990-х и с сектами которых РПЦ потом так долго боролась. По сведениями журнала, фундаменталистские активисты и проповедники получают в Москве самый теплый прием — и в свою очередь председатель Отдела внешних церковных связей Московского патриархата митрополит Иларион известен своими контактами с консервативными деятелями и фондами в Вашингтоне и Далласе, от Джорджа Буша-младшего и нефтяного магната Джерри Фуллинвиндера до ультраконсервативного Фонда Брэдли, который финансирует в Москве благотворительный Фонд Григория Богослова и мероприятия наподобие «Дня семьи».
По сути, в мире складывается неоконсервативный интернационал, объединяющий американских евангелистов и радикальных исламистов, европейских неофашистов и православных традиционалистов, «союз баптистов и хиджаба», как пишет политолог Клиффорд Боб в недавно изданной в Кембридже книге «Глобальные правые и столкновение в мировой политике». Религии различны, но повестка дня у этих сил практически идентична: упадок нравственности, религиозное воспитание, семья и школа, гомосексуализм, аборты, право на оружие.
В этом новом Коминтерне фигура Путина является одной из ключевых: лидер ядерной державы, провозгласивший крестовый поход за утверждение традиционной морали.
Каждый вкладывает в эту фигуру что-то свое: для неофашистов это мечта о возрождении белой расы, для исламистов — альтернатива гегемонии США, а для европейского обывателя за кружкой пива фотографии Путина верхом, с карабином, во флотском бушлате или в шлеме военного летчика проецируют образ силы, которой так недостает европейской политике эпохи постмодерна. В эпоху затяжного экономического кризиса, упадка лидерства США и усталости среднего избирателя от мягкотелых либералов и блеклых технократов появляется запрос на силовую риторику, простые решения и традиционные ценности. Как заметил недавно политолог Александр Морозов о «путинском Коминтерне», «его галера оказалась в верхней воде. Просто потому что сильно упала вода в шлюзах».
Но здесь есть одна проблема, и заключается она в том, что «консервативный поворот» Путина ничего и никого не представляет, кроме ситуативной политтехнологии власти, осуществленной для подавления гражданского протеста в 2012-2013 годах и легитимации новых репрессивных законов. Никаких «консервативных ценностей» внутри России сегодня нет: после распада СССР страна угодила в нормативный провал, в котором наблюдается дефицит социального капитала, доверия и пресловутых «скреп». Общество живет в условиях тотальной атомизации, классической социальной аномии по Дюркгейму — распада ценностей и норм, обеспечивающих общественный порядок.
Ценности и скрепы гораздо проще найти за пределами родины.
Хотите христианской морали? Добро пожаловать в США, в «библейский пояс» от Канзаса и Техаса до Оклахомы и Флориды, в заповедники евангелистов-республиканцев, куда так любит ездить митрополит Иларион. Хотите традиционного народного духа? Добро пожаловать в Баварию, где люди по праздникам, да и в будни носят кожаные штаны и шерстяные куртки, украшают рога коров венками, говорят на баварском диалекте и поколениями голосуют за Христианско-социальный союз. Устали от толерантности? Добро пожаловать в гости к Талибану, где гомосексуалистов и неверных жен побивают камнями, а памятники чужих религий расстреливают из орудий, как статуи Будды IV века в Бамианской долине недалеко от Кабула. В этих вотчинах консерватизма традиционные ценности действительно укоренены. А Россия (за исключением Северного Кавказа) по этим меркам страна прямо-таки либертарианская, где молодые люди теряют девственность задолго до брака, где одни из самых высоких в мире уровни абортов, разводов и сексуальных связей, где процветают алкоголизм и наркомания и общество давно с этим смирилось, где родители в рекордных количествах бросают детей, а старикам советуют «почаще заглядывать в паспорт» — о каком консерватизме и каких традициях можем мы говорить? Нынешняя Россия структурно не способна экспортировать ценности, это пространство распада ценностей и голого прагматизма, так что речь идет о банальной разводке, продаже несуществующего актива. В отличие от Советского Союза, который десятилетиями создавал глобальную альтернативу и успешно экспортировал образ будущего, Россия пытается торговать мифическим прошлым — но у нас уже нет ни ресурсов, ни привлекательности, ни кредита доверия, которым пользовался СССР.
И точно таким же блефом является проецирование образа «сильной руки».
Может быть, он еще и может впечатлить европейского обывателя, замученного бюрократами, безработицей и нашествием мигрантов в соседнем квартале. Но мы-то, живущие с этой рукой уже 14 лет, знаем, что она не может ни остановить воровство и коррупцию, ни обуздать аппетиты соседей по кооперативу «Озеро», ни даже разрулить ситуации в Белоруссии и Украине — а только залить их нашими деньгами, соответственно $5 млрд и $15 млрд, которые уже, как понятно, ушли в песок. Это сила напоказ и навынос, как зимняя Олимпиада в субтропиках, как фотосессия на охоте в Туве, но не та сила, что способна удержать Россию и изменить мир. Россия уже не та, что полтора века назад была жандармом Европы; экспорт контрреволюции — химера, страшилка для неврастеников. По Европе бродит всего лишь призрак, который, как известно, исчезает с третьим криком петуха.
