Одной из главных проблем российской энергетики после чубайсовской реформы стала проблема источника инвестиций.
Поскольку автоматического снижения тарифов, как обещали авторы реформы, не получилось, государство довольно активно занялось ограничением их роста. Что, автоматически, создало проблему для привлечения инвестиций в отрасль: в сложившейся ситуации ожидать быстрого возврата вложенных средств не приходилось.
Для решения этой задачи правительство придумало систему договоров на поставку мощности (ДПМ), которая была разработана совместно с основными инвесторами как ответ на угрозу дефицита энергомощностей в экономике. Результат, в общем, есть: благодаря ДПМ удалось вложить более 2,7 трлн рублей в строительство новых генерирующих мощностей в России в 2007 – 2020 годах.
Эта система договоров позволила сформировать программу строительства новых мощностей, которую продали инвесторам в том числе вместе с контролем в тепловых генерирующих компаниях. В системе ДПМ государство гарантировало инвесторам довольно быстрый и доходный возврат вложений, одновременно введя систему штрафов за непоставку мощности в срок. ДПМ стимулировали серьёзную инвестиционную активность в отрасли.
В результате за короткий период установленная мощность энергосистемы страны только за счёт проектов ДПМ увеличилась более чем на 35 ГВт. Суть ДПМ при этом в том, что государство гарантирует возврат инвестиций в строительство новых мощностей в течение 10 лет за счет повышения тарифов на мощность (для АЭС и ГЭС срок возврата инвестиций составляет 25 лет). В итоге инвесторы не только окупали вложенные деньги, но и зарабатывали (при расчете цены на мощность доходность ДПМ привязана к доходности государственных облигаций). Именно благодаря такой схеме государство смогло привлечь частные капиталы в отрасль.
Да, разумеется, тарифы при этом растут. Но тут уж, как говорится, не до жиру: в тот момент, когда принимался порядок ДПМ, главной проблемой как раз были инвестиции. И, как следствие, при разработке ДПМ очевидный перекос был сделан в пользу инвестора. За счет потребителей. И дело не только в тарифах, но и в самом процессе их определения.
Рано или поздно потребители должны были возмутиться. Проблема только в том, что, с точки зрения интересов государства и, в общем, некоторой априорной правильности процесса, изменять условия нужно было для тех ДПМ, которые должны были приниматься после таких изменений: общий принцип гласит, что закон обратной силы не имеет. К сожалению, у нас, как обычно, все произошло иначе.
Богучанский алюминиевый завод, принадлежащий компаниям «Русал» и «РусГидро», ужу попытался расторгнуть ДПМ на сгоревший энергоблок Березовской ГРЭС компании ПАО «Юнипро». Однако, видимо, здравый смысл в какой-то момент возобладал и требование было отозвано. Понятно, что расторжение такого договора может вызвать вал аналогичных претензий, что поставит крест на самой идее ДПМ.
Теоретически, это не очень хорошо. И наверное, если бы дело было только в споре хозяйствующих субъектов, то инвесторы бы победили. Но в дело вступил государственный орган, причем не просто государственный, а тот, который стал правопреемником упраздненной несколько лет назад Федеральной службы по тарифам, то есть, Федеральная антимонопольная служба. Которая встала на сторону конкретных потребителей.
В реальности, ФАС, отрицая объективный факт того, что генерирующее оборудование энергоблока было надлежащим образом выведено в ремонт, полагает, что на самом деле оно отсутствовало, и что получение ПАО «Юнипро» оплаты мощности в минимальном размере от потребителей в пределах нормативно разрешенных сроков после аварии являлось незаконным. Тем самым ФАС России в рамках конкретного дела фактически пересматривает существующую модель рынка, самостоятельно устанавливая критерии признания оборудования, находящегося в аварийном ремонте, отсутствующим, и, по сути, заявляет, что при нахождении оборудования в аварийном ремонте плата за мощность производиться не должна.
При этом ФАС использовало не тарифные, а именно антимонополные соображения. По логике ФАС получается, что любая генерирующая компания может быть признана занимающей доминирующее положение на рынке электрической энергии и мощности и стать объектом антимонопольного расследования. Доля установленной мощности принадлежащего ПАО «Юнипро» оборудования и выработки им электрической энергии в границах ЗСП «Сибирь» (5,65 % и 4,8% соответственно) не позволяют говорить о наличии у него доминирующего положения, поскольку таковое в силу действующего регулирования может быть установлено только в случае превышения доли 20% по какому-либо из этих показателей.
Между тем наличие этих объективных данных не помешали ФАС сделать вывод о наличии у ПАО «Юнипро» доминирующего положения.
При этом принятие такого решения было основано на довольно произвольной трактовке ряда нормативных актов и рекомендаций экспертов. Фактически же, речь идет о том, что ФАС не только разрушает всю систему инвестирования отрасли, но и применяет законодательство избирательно к одним субъектам рынка и не применяет к другим. Более того, ФАС отказалась привлечь к участию в деле другие заинтересованные ведомства, включая Министерство энергетики и Ростехнадзор.
Такое монопольное решение вопросов, затрагивающее интересы всей энергетической отрасли и влекущее за собой пересмотр всех параметров рынка, на мой взгляд, не просто ошибочно, но и влечет за собой серьезные подозрения в коррупции.
Представляется, что, в связи с чрезвычайной важностью упомянутого вопроса не только для энергетической отрасли, но и всей экономики России, его следует рассматривать на более высоком уровне, чем решения ФАС. И чем быстрее это произойдет, тем лучше.