Как мы все оказываемся разносчиками желтых газет…
Последние недели мы непрестанно наблюдаем парад общественного безумия в лентах наших фейсбуков, где, казалось бы, давно остались только социально и идеологически близкие люди. Популярный блоггер объясняет, что убивать детей — это хорошо, если эти дети — сирийцы. Известный журналист вывешивает, сопроводив саркастическим комментарием, немного вульгарную фотографию своей полногрудой коллеги-блондинки, чем провоцирует парад омерзительных мизогинических комментариев. Известное издание пишет, что сайты крупных СМИ у нас не блокируют, а на изумление заблокированных год назад «Граней» главный редактор известного издания отвечает менторским тоном, что мозг надо включать, несмотря на «обидки».
Про каждый случай в отдельности можно сказать «просто пьяный», «неудачно пошутил», «не любит признавать ошибки», «неумен» — но таких историй слишком много и, главное, становится все больше. Я думаю, что это не случайность, а закономерность, возникшая в результате взаимодействия нескольких независимых друг от друга факторов.
Много лет назад в Стэнфорде я познакомился с редактором крупнейшего британского таблоида, который объяснил мне, чем желтая пресса отличается от обычной. Наша цель, сказал он, — вызвать у читателя сильную эмоцию. Не подвигнуть его на размышления, не сформировать его позицию, не дать информацию, а спровоцировать на ужас, радость, страх и т.д. Затем он объяснял, как это работает, — на примере того, как пишут об 11 сентября его газета и респектабельные британские издания. Тогда-то я и понял, что таблоид — это не тема (секс, скандалы и знаменитости), а подход и целеполагание.
С тех пор появился фейсбук, и все мы в нем охотнее всего лайкаем и шарим именно то, что вызывает у нас сильную эмоцию. Даже если мы не согласны с постом или публикацией, мы расшарим их с саркастическим комментарием. Наши политические взгляды не важны: одни готовы перепощивать истории про распятого украинцами мальчика, а другие — прогнозы о скорой Гааге над Путиным. Механизм один и тот же: напугать, обнадежить, обрадовать, вызвать возмущение.
Заметив это, любой журналист невольно начинает сдвигаться в сторону таблоида — и в результате фейсбук оказался сильнейшим усилителем «желтизны» в подаче информации. Это происходит во всем мире, но респектабельные издания в Европе и Америке все-таки пытаются с этим бороться, выдерживая стандарты журналистики. Эти издания, возможно, проигрывают конкурентам в тираже и трафике, но компенсируют потери репутацией, влиятельностью и профессиональным признанием. Более того, работающие в них журналисты понимают, что таким образом они выполняют свой гражданский долг перед собственной страной.
В России информационное поле основательно зачищено, влиятельность СМИ определяется иначе, чем на Западе, а выученная беспомощность блокирует почти любую мысль о гражданской ответственности. В большинстве случаев журналист не может рассчитывать на то, что его серьезная публикация вызовет реакцию в обществе или во власти. Поэтому общественное внимание оказывается привлечено к случаям, идеально подходящим для желтой прессы (даже если сама по себе статья и выдержана в нейтральном тоне). Вспомните самые громкие журналистские истории: «несовершеннолетнюю чеченку насильно выдают замуж за женатого мужчину», «изъятый у мигрантов пятимесячный младенец умер в течение суток», «предприниматель расстрелял чиновников»… Возникает замкнутый круг: чем «желтее» новость, тем больше спрос на нее в фейсбуке, тем больший образец она для других СМИ.
Журналисты оказываются вытеснены в область таблоидоподобных материалов, а российские пользователи фейсбука, гораздо в большей степени, чем американские или западноевропейские, оказываются в поле бесконечных «жаренных фактов» и «желтых новостей».
В Европе и Америке сам факт существования сдержанных и аналитических материалов (в том числе — на ТВ) хотя бы отчасти работает как противовес, напоминая читателям, что способность цеплять эмоцию — не главное качество публикаций. В России, несмотря на существование нескольких достойных бумажных и онлайн СМИ, это противодействие гораздо слабее.
То, с чего я начал, — только один из результатов: если ехидный и едкий комментарий/пост ценится больше, чем вдумчивый и взвешенный, то уровень дискуссий неизбежно падает. Хлесткий призыв убивать сирийских детей, глумление над вульгарной фотографией или совет включить мозг пострадавшему от властей коллеге вполне естественны в ток-шоу или таблоидах — а теперь, как мы видим, и в фейсбуке. Конечно, жаль, что журналисты и блогеры, к которым мы относились с уважением или симпатией, так легко поддались интонационному давлению — но что поделать, они тоже люди.
Другое следствие описанных выше механизмов касается ньюсмейкеров. Привыкшие к тому, что резонанс вызывают прежде всего самые дикие и нелепые высказывания и решения, ньюсмейкеры, как и все мы, оказываются в поле суженного выбора: там, где «нормальный политик» (при всей условности этого термина) использует обтекаемые формулировки, политик российский эскалирует и пытается предложить что-нибудь бессмысленное и чудовищное. Давайте давить еду трактором! Давайте не дадим усыновлять больных детей иностранцам! Давайте передвинем время в одну, а потом в другую сторону! В каждом случае можно, конечно, найти коммерческий интерес — но, честное слово, я уверен, что те же деньги можно украсть в рамках более умеренной риторики.
Только вот спроса на умеренную риторику в обществе нет, а есть спрос на бесконечное «больше ада».
Так уменьшение числа аналитических и респектабельных СМИ в сочетании с работой механизмов фейсбука привело к тому, что все — журналисты, ньюсмейкеры и читатели — оказались задействованы в увеличении ада на экранах наших мониторов и в окружающей нас реальности.
Как известно, понимание механизмов — первый шаг к изменению ситуации. Поэтому если мы хотим избежать дальнейшей эскалации желтизны, нам следует как минимум избегать эмоционального вовлечения и участия в добровольном распространении материалов, цепляющих наши эмоции, — даже если их авторы придерживаются близких нам политических взглядов. Лучше лайкать и расшаривать взвешенные материалы, если, конечно, они попадутся нам на глаза.
Еще лучше самим писать сдержано и разумно, помня, что каждая наша провокативная, едкая и броская реплика в фейсбуке превращает нас в маленького габрелянова и делает участником дальнейшего растления русскоязычной аудитории.
