От лица Matterhorn Asset Management финансовый журналист Ларс Шалль обсудил с голландским экономистом/экспертом по нефти Мартеном ван Моуриком книгу «Непонятый кризис: Все дело в энергии, болван!» (The Misunderstood Crisis: It’s the energy stupid!).
27.09.2014
От лица Matterhorn Asset Management финансовый журналист Ларс Шалль (Lars Schall) обсудил с голландским экономистом/экспертом по нефти Мартеном ван Моуриком (Maarten van Mourik) книгу «Непонятый кризис: Все дело в энергии, болван!» (The Misunderstood Crisis: It’s the energy stupid!).
Ларс Шалль: Мартен, вместе со своим другом Оскаром Слингерландом (Oskar Slingerland) вы написали книгу «Непонятый кризис» с подзаголовком «Все дело в энергии, болван!» Почему вы ее так озаглавили?
Мартен ван Моурик: Потому что у нас случился этот финансовый кризис, и все только и говорят о том, как нам выбраться из этого кризиса субстандартного кредитования и всего остального, что случилось с банками, но мы считаем, что этот кризис лишь частично носит финансовый характер и, по большей части, произошел из-за проблем с энергией, а еще точнее – из-за проблемы доступа к дешевой и выгодной нефти.
ЛШ: Да, давайте обсудим это более подробно, но сначала скажите, насколько важна нефть?
МвМ: Нефть очень важна. Есть расчеты, что на нее может приходиться от 30 до 60% мирового ВВП, но, в первую очередь, нефть повсюду и 95% наших транспортных потребностей косвенно обеспечиваются нефтью, а еще – просто посмотрите на одежду, что вы носите – это нефть.
ЛШ: А пластик?
МвМ: Пластики, лекарства, все. Она повсюду.
ЛШ: Существует ли корреляция между ценой нефти и экономическим ростом?
МвМ: Да, мы очень долго наблюдали довольно сильную взаимозависимость между ними, и мы бы сказали, что, учитывая высокие цены на нефть, которые мы видим, скажем, примерно последние десять лет, едва ли удивительно, что у нас не особенно стабильно растет экономика, и что все сегодня практически печатается из ничего.
ЛШ: Можно ли сказать, что есть некая цена, начиная с которой становится невозможным экономический рост?
МвМ: Да, я так думаю, и люди спрашивали об этом и раньше и говорили о том, на каких уровнях ВВП цена нефти была бы слишком высокой. Я думаю, мы имеем дело с постоянно меняющейся величиной, потому что с течением времени наш персональный заработок снижается из-за проблем с инфляцией и практически постоянных проблем с доходом после вычета налогов. Так что со временем наша устойчивость к цене продолжает падать.
ЛШ: Что касается скачка цен на нефть в 2007-2008 годах, который показал рекордные цены на нефть, я бы хотел спросить вас, был ли он истинной основной причиной финансового кризиса?
МвМ: Ну, по большей части, я считаю, что шок для экономики и объем денег, необходимых для поддержания работы экономической машины, были просто слишком большими.
ЛШ: И людям приходилось тратить деньги на нефть вместо ипотечных кредитов?
МвМ: Именно.
ЛШ: Была ли спекуляция частью этого?
МвМ: На эту тему постоянно идут споры. Я думаю, что спекуляции присутствовали в определенной степени, но мне кажется, что, в конечном счете, взрывной рост цены вызвали именно факторы спроса и предложения.
ЛШ: В своей книге вы говорите, что вас не удивил скачок цен в 2007-2008 годах; вместо этого вы делали что-то, чтобы извлечь из него пользу, вы могли бы рассказать нам об этом?
МвМ: Да, конечно. Я дал рекомендации паре трейдеров, которые эффективно заняли позиции, выкупив опционы колл, бывшие, как говорится, «без денег», и как раз со временем они стали прибыльными, так что они неплохо на этом заработали, и мы вошли в число немногих, кто эффективно сыграл в эту игру.
ЛШ: Но как вы пришли к выводу, что цена резко подскочит?
МвМ: Ну, это началось в 1998-99 гг с развития ситуации в сфере продаж нефти и с динамики инвестиций нефтяных компаний; мы просчитали все месторождения, посмотрели, где ведутся разработки, и построили график влияния на основании их добывающих возможностей, а затем наложили на него график прогнозируемого спроса – и простой вывод состоял в том, что не будет достаточной разработки месторождений, чтобы заполнить как рост спроса, так и спад нефтепромысла. Существующие месторождения стареют все больше, и из них можно добыть все меньше, и приходится заменять их новыми месторождениями, и инвестиции в новые месторождения требуют активности нефтяных компаний, а они занимаются этим, только когда это рентабельно, а это было не особенно прибыльно в конце 90-х. Это было очень выгодно в середине 2000-х, а сейчас опять больше не рентабельно.
ЛШ: Но сейчас очень выгодно развивать фрэкинг в США?
МвМ: Ну, у вас интересная точка зрения, потому что мы проводили расчеты экономики компаний, которые занимаются фрэкингом нефти, и пришли к выводу, что большинство этих компаний не зарабатывают очень много денег в долгосрочной перспективе, насколько мы смогли судить по опубликованным финансовым отчетам. В сущности, можно подумать, что, учитывая темпы истощения этих нефтяных скважин, капитальные затраты превращаются в некое подобие производственных издержек, а в этом случае нефть становится очень дорогой при расчете по этой схеме. Так что, на мой взгляд, это, вероятно, самая дорогая нефть на рынке.
ЛШ: Да, однако разве не нынешняя цена нефти и развитие фрэкинга вследствие высоких цен привели к повтору того, что мы видели вследствие нефтяных шоков 1973-74 и 1979 гг, связанных с разработками нефтяных залежей на Аляске и Северном море?
МвМ: Нет, я бы не сказал, потому что фрэкинг больше напоминает процесс крупносерийного производства. Так что нужно заниматься этим постоянно. Если вы прекратите вливать капитальные расходы или разработку новых месторождений вообще, то ваша динамика добычи очень быстро замедляется – а ни на Аляске, ни на Северном море этого не было. Так что все эти деньги тратились и тратятся в этих двух регионах, но добыча, которую они дали, длилась очень долго. Так что это не совсем одно и то же.
ЛШ: Да, но я имел в виду, что на разработку этих месторождений на Аляске и Северном море потребовалось очень много денег, а сейчас на фрэкинг тоже уходит очень много средств.
МвМ: Да, совершенно верно, но разница в том, что фрэкинг требует постоянного вливания финансов для сохранения уровней добычи, в то время как на Аляске и на Северном море объем вложений был высок, но впоследствии он также позволил добывать значительные объемы нефти без дополнительных капитальных затрат на крупные суммы.
ЛШ: Что вы прогнозируете на последующие годы? Существует ли некий порочный круг, связанный с финансовым кризисом, на который обращают внимание лишь немногие?
МвМ: Да, я думаю, существует. Если посмотреть на объемы добываемой сырой нефти, то они остаются более или менее постоянными с 2005 года. Мы вбрасывали столько денег и столько ликвидности на рынок, и все равно не добились снижения цены. Так что фрэкинг не является реальным решением, потому что это не дешевый вид энергии, поступающий в экономический мотор. В общем, так или иначе, мы должны найти что-то более дешевое – или сократить спрос – а спрос сокращается только тогда, когда цена поднимается достаточно высоко.
ЛШ: Что могут сделать наши общества, чтобы решить эти проблемы, связанные с энергией?
МвМ: Они должны стать гораздо более энергоэффективными. Эффективно расставлять приоритеты в разных сферах; к примеру, можно водить машины меньшего размера.
ЛШ: Придется ли нам переосмыслить наш путь или нашу одержимость экономическим ростом?
МвМ: Да, я думаю, было бы очень хорошо начать думать о, скажем, целях и качестве, а не о количестве. Я считаю, что существует много неверных руководств и ошибочных мнений, что экономического роста можно достичь лишь увеличением масштаба производства.
ЛШ: Думаете ли вы также, что нам следует переосмыслить нашу финансовую систему относительно высоких цен на энергоносители?
МвМ: Да.
ЛШ: И почему же?
МвМ: Я думаю, что нам стоит попытаться стать немного более консервативными в том, как мы финансируем нашу систему, наши компании. Мне кажется, что у нас должно быть более долгосрочное видение финансирования, как это было раньше – по большей части, в сфере корпоративного банковского обслуживания.
ЛШ: Вот вы говорите о долгосрочной перспективе: есть ли у китайцев долгосрочная перспектива, связанная с энергией?
МвМ: Похоже на то; они вкладывают значительные суммы в закупку ресурсов в разных странах по всему миру при любой возможности. Так что я думаю, что есть.
ЛШ: Последний вопрос: можно ли сказать, что финансовый кризис далек от завершения?
МвМ: Конечно. Получается, что они борются с ним с помощью печатного станка. На данный момент это дало нам очень дорогую нефть. Я не понимаю, как мы выберемся из этого без коррекции балансовых листов этих компаний. Главным образом, стоит позволить банкам обанкротиться и позволить системе перезагрузиться. Более того, я бы подумал о том, чтобы позволить ценам на нефть самим делать свое дело.
ЛШ: Да.
МвМ: И тогда люди адаптируются очень просто. Если вы приезжаете на заправку, и вам приходится заправлять машину по 3 евро за литр дизельного топлива, вы дважды подумаете, как вам тратить свои деньги.
ЛШ: Итак, в целом вы настроены оптимистично?
МвМ: Да, я думаю, у нас хорошие возможности. Можно сделать что угодно; нужны лишь экономические стимулы. Когда цена на нефть сама по себе достаточно высока, стимул уже есть.
ЛШ: Большое вам спасибо за короткую беседу, Мартен.
МвМ: Всегда пожалуйста, Ларс.
