Исторические аналогии

Правильные исторические аналогии – очень полезная вещь, поскольку они позволяют достаточно неожиданно и быстро объяснить некоторые обстоятельства. Ну, например, очень хорошая аналогия современной ситуации со «стоянием» на реке Угре в 1480 году даёт ответ – почему, скорее всего, не будет войны. США, как и хан Ахмат, не могут себе позволить открытую войну (и Байдена, как и Ахмата ждёт примерно такая же судьба, причём примерно в такие же сроки).

Есть и ещё одна аналогия. Собственно, русской армией во время «Стояние на Угре» руководил царевич Иван Иванович – молодой, который потом (по общему мнению) был отравлен новой женой Ивана III Софьей Палеолог, представляющей «западную» (католическую, ватиканскую) линию в русском истеблишменте. И это значит, что именно эта линия сегодня представляет одну из главных опасностей для сохранения нынешней российской власти.

Но есть и другие аналогии, не только российские. Я вот долго пытался объяснить, что Россия не является колонией ни США, ни Англии – она управляется некоторой «ризомой», элитой «Западного» глобального проекта, международными банкирами. История их становления есть в «Воспоминаниях о будущем», но существует ещё одна важная тонкость – а именно, что мы не единственная страна, которой они управляют. И это не первый случай, когда нами управляла внешняя «ризома».

Первый раз, кстати, был именно в раннее Средневековье, когда нами руководил (пока условный, я эту тему ещё внимательно не прорабатывал) глобальный проект «Великой степи». Это не было «иго» в том смысле, что не существовало конкретной страны (народа), который бы нами руководил; это именно была наднациональная (с учётом того, что самого понятия «нация» в то время ещё не было) структура, которая в равной степени относилась к монголам, русским, китайцам или татарам (волжским булгарам). Именно по этой причине так сложно описать «иго» с точки зрения современных традиций, модель взаимодействия глобальных проектов с государствами ещё в современной исторической науке не проработана, сама теория глобальных проектов насчитывает чуть больше 20 лет.

Второй раз (ну, точнее, третий, поскольку второй – это капиталистическая «ризома» XIX века, но она настолько тесно была ориентирована на Германию, что этого многие не понимают; к слову, первой пыталась эту карту разыграть Великобритания, а не Германия, но наш успех в войне против Наполеона эту попытку разрушил) это было после 1917 года – тогда «ризомой» стала западная часть элиты «Красного» глобального проекта в лице Коминтерна. После смерти Ленина эту структуру захватили абсолютные русофобы (и есть версия, что они же её продолжили по линии Куусинен – Андропов – Питовранов-Бобков-Горбачёв), и довольно много сил и крови Сталин приложил для того, чтобы эту группу убрать из власти. Но даже ему не удалось её полностью истребить.

А вот теперь сравните борьбу Трампа и американских патриотов с захватившей США «ризомой»: группой транснациональных банкиров, элитой «Западного» глобального проекта. Им не удалось вытащить эмиссию доллара из-под национального законодательства США в 1944 году, но они смогли окончательно захватить власть в США в 1974 году, после отставки Ричарда Никсона (после относительной неудачи с Кеннеди, который пошёл на тактический союз с банкирами и пал под совокупным давлением национальной американской элиты). Правда уже в 2011 году они снова проиграли («дело Стросс-Кана»), повторно не сумев вывести эмиссионный центр доллара под международную юрисдикцию.

И все сегодняшние противоречия вокруг Байдена жутко напоминают интриги почти столетней давности «группы Сталина» против Коминтерна и его лидеров – Зиновьева и Каменева. Судя по всему, закончатся они примерно так же: патриоты в США вернутся к власти, и Бреттон-Вудская система прекратит своё существование. Но вот здесь нужно иметь в виду очень важное обстоятельство.

Дело в том, что понимания того, что управляющие элиты глобальных проектов находятся «выше» национальных элит отдельных стран, у большинства людей, в том числе представителей управляющих элит; нет. И, в результате, те из представителей последних, которые работают на элиты «глобальных проектов», начинают создавать у себя в головах разного рода фиктивные картины, объясняющие им состояние дел. В частности, наши «либерасты» 90-х не видели элиты «Западного» проекта (кто бы их на этот уровень допустил?!) и, как следствие, считали, что работают на американские или английские элиты. С соответствующей любовью к этим странам и их элитам и откровенной русофобией.

Но беда в том, что национальные элиты Англии и США считали этих людей предателями и искренне презирали. А те, кто осознавал свою принадлежность именно транснациональным структурам, вообще их не воспринимали, поскольку они не понимали и не понимают реального расклада сил. Отметим, что в США всё немного сложнее, поскольку США – базовая страна «Западного» проекта, и поэтому иллюзии, что работа на «Западный» проекта равносильна работе на США, там была даже у очень высокопоставленных представителей элиты. Эта иллюзия стала рассеиваться совсем недавно (где-то в районе 2014 года), и именно она стала базовой причиной серьёзного раскола в американской элите (как у нас в конце 80-х).

К слову, именно эта причина таких идей, как конфискация всех украденных из России активов. с точки зрения «западной» юрисдикции, принадлежащих конкретным российским «олигархам». Национальные элиты США и Англии начинают осознавать суть «Западного» глобального проекта и видят, что российские олигархи служат именно этому проекту. Так что конфискация их активов — это борьба против своего же злейшего врага. А вот сами олигархи искренне не понимают, почему «любовь» к США или Англии, которую они в себе воспитали за 30 лет, не встречает аналогичного чувства. А потому что они не хотят верить, что они не субъекты политической игры, а питательная масса, которую использовали для разрушения СССР (России), а теперь они просто стали разменной картой в рамках той же борьбы в США и Англии, которая происходит сегодня в России.

Разница лишь в том, что в России у них есть шанс договориться о сохранении хотя бы чего-то и включении своих детей и родственников в некоторые управленческие проекты (без гарантии сохранения, конечно, но с шансами на какое-то развитие карьеры); тогда как в США и Англии таких шансов нет. Абсолютно никаких, поскольку они рассматриваются национальными элитами в этих странах как представители оккупантов. Пусть и не национального, а наднационального характера (пресловутый «Западный» глобальной проект).

В общем, как только начинаешь сравнивать нынешнюю ситуацию в США с ситуацией в СССР в 1920-е годы, картина становится куда более простой и понятной. И, к слову, сразу видно, с кем мы работать можем, а с кем работать бессмысленно. И заодно становится понятно, насколько сложна задача сегодня у Мишустина, который борется в правительстве России с той самой «ризомой» «Западного» глобального проекта.

Вопрос не в том, что он может сделать. Вопрос в том, как взять под контроль рычаги управления. Без этого ничего сделать не получится вообще, каждый конкретный результат – следствие выдающейся и кровопролитной работы против колоссального количества противников, которые тупо закрывают любую возможность для России (а в США – для США, а в Англии – для Англии) самостоятельного, внебанкирского управления, развития.

Я потому и трачу столько времени для описания работы Мишустина, что уверен (ну, точнее, считаю это высоковероятным), что он получил задание справиться с упомянутой «ризомой» в структуре управления народным хозяйством в России. По крайней мере, в той части, которая не касается финансов. С последними придётся разбираться после смены управления Центробанком и Минфином. И именно наличие невероятно разветвлённой структуры «ризомы» делает эту борьбу крайне сложной. Если кто не верит – посмотрите на США.

В общем, после нашей беседы на «Авроре» с Безруковым и Евстафьевым я понял, что в нашей современной жизни метод исторических аналогий работает очень хорошо, и его нужно использовать почаще.