Эта колонка представляет собой продолжение предыдущей, от 22 января. Явный успех правительства Мишустина в части запуска экономического роста требует некоторых объяснений экономического характера. Почему это не получалось в предыдущие годы, что такого сделал собственно Мишустин?
Для начала нужно напомнить, что требования «Вашингтонского консенсуса» к России, которые действуют до сих пор, состоят в двух основных базовых принципах: запрет на ограничения оттока капитала и недопущение внутренних источников развития. С первым всё более или менее понятно (либералы активно борются с любыми попытками ввести подобные ограничения), а вот второй привел к интересным последствиям.
Совкупная денежная масса (агрегат М2) в нашей стране составляет от 40 до 50% от ВВП, что примерно в 2-2.5 раз меньше нормы в нормальной экономике. Это связано с тем, что политика денежных властей (Центробанка, в основном) делает невыгодными частные инвестиции. В результате банки и другие финансовые институты не мультиплицируют денежные сбережения граждан, а спекулируют ими на валютном и других финансовых рынках (что экономический рост не создаёт).
При этом профицит бюджета (экспортный доход), связанный с экспортом, не вкладывается в экономику, а либо сразу остаётся на иностранных счетах экспортёров, либо тратится на закупку импорта. Даже в условиях последних лет, на фоне падения уровня жизни населения и явных станционных ограничений, доля импорта в потреблении граждан растёт.
Почему нет импортозамещения? А потому, что для того, чтобы запустить импортозамещающее производство, нужно вложить в него деньги (инвестиции). А они у нас такие дорогие, что это страшно невыгодно, продавать импорт куда выгоднее, не говоря уже о спекуляциях. Как следствие, инвестиционная составляющая в денежной массе практически отсутствует.
Что сделал Мишустин? Он резко увеличил инвестиционную составляющую бюджета. Да, в основном эти деньги пошли на оборонку, но оборонка-то не в пустом пространстве живёт. И, как следствие, поставщики и обслуживающие компании начали получать живительные финансовые потоки. Дополнительным фактором стали санкции: до того, крупные экспортёры, которые «жили» в западной финансовой системе («независимые» западные директора наших компаний запрещали давать крупные заказы российским компаниям), резко увеличили объём заказов российским производителям.
Получился и ещё один интересный эффект. Я не знаю, понимал ли его Мишустин, но результат получился феерический. Дело в том, что в условиях денежного голода все посредники поднимают свою маржу (клиентов мало, а прибыль получать надо). Как следствие, растёт инфляция. Мы это хорошо видели на примере 90-х, когда рестрикционная политика (жёсткое сокращение денежной массы) Гайдара привела к колоссальному росту инфляции. Поскольку нормальных денег не было, все использовали денежные суррогаты, соответственно резко росли транзакционные издержки.
Быстрый рост бюджетных инвестиций привёл к обратному эффекту: в начале 2023 года инфляция упала чуть ли не до нуля. Это, разумеется, противоречит базовым правилам либеральной экономической теории, но реальной экономике на либеральную теорию наплевать. Именно поэтому денежным властям нужно было девальвировать рубль — без этого политика Мишустина обеспечивала снижение инфляции.
В заключение этой колонки напомним, что после повышения ставки экономический рост закончился (ну, или значительно приостановился, точно выяснить сложно). Но опыт команды Мишустина никуда не делся и это значит, что если ограничить активность либеральной группы, контролирующей денежные власти России, то экономический рост может начаться снова, а инфляция будет падать.
И я желаю команде Мишустина продолжение успешной работы в части обеспечения роста российской экономики!
Колонка от 24 января 2024 года.
