Не то, чтобы очень интересная статья — просто название очень корреспондирует с нашей книжкой. Конец Pax Americana? («The Independent», Великобритания)Руперт Корнуэлл (Rupert Cornwell), 17 июля 2006
Ирак пылает, Афганистан кипит, а Северная Корея, обзаведясь ядерным оружием, уже испытывает ракеты. Иран тем временем, издеваясь над всеми, дает сеанс одновременной игры сразу на двух досках: не отказываясь от ядерных амбиций, он с помощью своих марионеток из ‘Хезболлы’ пытается втянуть Израиль в новую войну на Ближнем Востоке. Да уж, приходится поломать голову, чтобы подобрать самую яркую и уместную цитату из всего, что наговорили за последние шесть лет правители мнимой мировой империи со стольным градом на Потомаке, где я сегодня живу.
Пожалуй, начнем с самого Джорджа Буша — 30 января 2001 г., на первом заседании Совета национальной безопасности, в котором ему довелось участвовать, он обронил фразу: ‘Иногда демонстрация силы одной из сторон действительно может все прояснить’. Этот шедевр государственной мудрости президент, пребывающий у власти аж целых 10 дней, адресовал ошеломленному госсекретарю Колину Пауэллу (Colin Powell): это был постскриптум к другому заявлению главы государства — о том, что Америке не стоит и дальше тратить время на урегулирование запутанного израильско-палестинского конфликта. Что ж, демонстрация силы сегодня налицо. Вот с прояснением, увы, дело обстоит посложнее.
Или лучше привести ремарку неназванного ‘высокопоставленного чиновника’, которую пересказали писателю Рону Саскинду (Ron Suskind) два года назад, когда гордыня нынешнего Белого дома достигла апогея? Мысль там была такая: реальность — это не то, что дается нам объективно, а то, что считает реальностью администрация США. Чиновник, конечно, ‘неназванный’, но думаю, приз достается Дику Чейни (Dick Cheney). [Кто еще на такое способен?]
НОВОСТИ
# В Москву доставлены эвакуированные из Палестины россияне# Число жертв цунами на острове Ява превысило 250 человек# Случайно записана беседа Буша, Блэра и Путина# На ливано-израильской границе идут ожесточенные бои# В США начнется военно-стратегическая игра по «иранскому сценарию»В августе 2002 г., говоря о необходимости военной акции против Ирака, вице-президент расписывал блага, которые принесет всем успешное вторжение, в самых восторженных тонах: ‘Экстремистам придется пересмотреть свою стратегию джихада, умеренные силы по всему региону воспрянут духом, а наши возможности по продвижению мирного процесса между Израилем и Палестиной укрепятся’. На сегодняшний день все эти прогнозы оправдались с точностью до наоборот. По всей ‘дуге экстремизма’, протянувшейся от Афганистана и Пакистана на запад, до Палестины и Израиля, события развиваются лавинообразно, по самому кошмарному сценарию. Мадлен Олбрайт (Madeleine Albright), предшественница Пауэлла на посту госсекретаря, характеризует эту цепную реакцию кризисов как ‘идеальный шторм’, разразившийся в международных отношениях.
Исход происходящего предсказать невозможно. Но один вывод, к которому несомненно придут будущие историки, звучит так: в последние год-два наглядно показали, что могущество Америки небеспредельно. И возможно, особое место в процессе рождения ‘нового мирового беспорядка’ ученые отведут событиям этих выходных.
Впрочем, если в последние несколько дней вы смотрели новости по американскому телевидению, вы вообще вряд ли бы догадались, что в мире что-то изменилось. На экране чередовались кадры с пылающими топливохранилищами после налета израильской авиации на бейрутский аэропорт, а ведущие тем временем почтительно ждали начала пресс-конференции, которую срочно созвала в Германии, по пути в Санкт-Петербург на саммит ‘большой восьмерки’ Кондолиза Райс (Condoleezza Rice).
Нам давали понять: сейчас выскажется главный внешнеполитический визирь Его Величества, и все нарушители спокойствия как по волшебству вытянутся по струнке. И что же: Райс не придумала ничего лучше, чем призвать все стороны к сдержанности. Америка сказала свое слово — но прислушались к ней не больше, чем, скажем, к Португалии, ЮАР или Аргентине.
Теперь перейдем к самому саммиту. Забудем на минуту о том, что в состав ‘восьмерки’ не входят новые мировые державы — Китай и Индия. Эти расписанные по минутам, предельно забюрократизированные встречи по идее должны хотя бы дать возможность ‘координационному комитету’ мировых лидеров обсудить основополагающие вопросы дня — в данном случае речь идет о глобальном потеплении, тяжелом положении бедных стран и мерах, которые должны помешать Ирану, Северной Корее и иже с ними обзавестись ядерным оружием. Однако саммит ‘восьмерки’ в очередной раз стал заложником международного кризиса. Трудно глубокомысленно рассуждать на абстрактные темы, когда Бейрутский аэропорт охвачен пламенем, а за ним может полыхнуть и весь Ближний Восток.
Впрочем, этот саммит можно назвать символом ограниченности американского могущества и по другой причине. Именно он официально закрепляет тот факт, что Россия вновь превратилась в державу, с которой нельзя не считаться. Чейни может сколько угодно отчитывать Путина за подавление демократии и запугивание соседей, а кое-кто еще — задавать вопрос, что страна, сравнимая по ВВП с Голландией (или там о Португалии идет речь?) вообще делает в этом ‘президиуме’. Но именно Россия — а не Северная Корея или ‘Аль-Каида’ — способна стереть США с лица земли своими ракетами. Она обладает колоссальными запасами нефти и газа — как раз из-за импорта этого сырья Соединенные Штаты превратились в крупнейшую страну-должника в истории. Без согласия Москвы невозможно решить проблему ядерных амбиций Ирана и Северной Кореи дипломатическим (то есть единственно возможным) путем. Одним словом, сегодня Америка нуждается в России гораздо больше, чем та — в Америке.
Даже в столице империи растет осознание того, что положение в мире изменилось. Журнал Time вынес на обложку фразу: ‘Конец ковбойской дипломатии’. А у человека, открыто насмехавшегося над ООН в начале иракской войны, сегодня слово ‘дипломатия’ буквально не сходит с языка. Но нам, европейцам, в особенности не стоит злорадствовать по поводу этого новообретенного смирения, этого запоздалого, и, прямо скажем, неохотного признания, что Америка не может обойтись без других.
Да, сегодня непрочность Pax Americana видна невооруженным глазом. Но уже тот факт, что мы мирились с этим миропорядком, показывает, насколько мы зависели от него. Мы чувствовали себя вполне комфортно, зная, что сами не можем всерьез повлиять на ход событий — и ругали США, если те на него влияли, или наоборот, сидели сложа руки. Pax Americana, как и его предшественники — Pax Britannica и Pax
Romana, не вызывали восторга, но во многих отношениях облегчали жизнь тем, кто подчинялся этой международной системе.
Когда Мадлен Олбрайт занимала пост госсекретаря, она любила называть США ‘незаменимой страной’. Это было верно тогда, и верно сейчас. Без участия Соединенных Штатов решать масштабные международные проблемы просто невозможно. Не исключено, конечно, что их невозможно решить в принципе, но это означает, что мы вновь оказались на пороге эпохи соперничества между группировками держав.
Однако сегодня мир стал взаимосвязанным и взаимозависимым как никогда раньше, так что этот вариант — синоним катастрофы. Возможность двигаться вперед у нас появится только тогда, когда союзники Америки добавят собственный вес к потенциалу гипердержавы, неспособной со всем справляться в одиночку. И тут в очередной раз возникает знакомый вопрос: Ближний Восток в огне, из Тегерана звучат угрозы — но где твое слово, Европа?
