23.03.2016 14:56
CA-NEWS (CA) — Наш мир стоит перед все ухудшающейся опасной ситуацией. И страны с развитой экономикой, и страны с развивающейся экономикой должны обеспечить экономический рост, чтобы ослабить политическую напряженность в своих странах. И все же это удается немногим государствам. Если правительства среагируют на это политикой перетягивания экономического роста из других стран по принципу «пустить по миру соседа», то эта тактика будет способствовать появлению нестабильности в других странах. Поэтому мы нуждаемся в новых правилах игры.
Новые правила кредитно-денежной игры
Рагхурам Раджан — председатель Резервного банка Индии
Project Syndicate, 2016
НЬЮ-ДЕЛИ – Почему же оказалось так сложно восстановить темпы роста экономики, существовавшие перед Великой рецессией? Непосредственным ответом является то, что бум, предшествующий мировому финансовому кризису 2008 года, оставил странам с развитой экономикой громадный долг, замедляющий развитие экономики. Списание долга могло бы стать способом решения проблемы и восстановления спроса, но было неясно, станет ли такое списание политически выполнимым и будет ли стабильным новый спрос. Кроме того, такие структурные факторы, как старение населения и низкий рост производительности труда – которые были раньше замаскированы спросом за счет раздутого долга – могут препятствовать восстановлению.
Политики знают, что структурные реформы – для повышения конкуренции, ускоренного внедрения инноваций и введения институционных изменений – являются способом борьбы со структурными препятствиями росту экономики. Но они знают, что тяготы от проведения реформ появляются немедленно, а выгоды обычно появляются намного позднее, и притом неясно, кто будет получателем этих выгод. Как сказал в разгар кризиса евро Жан-Клод Юнкер, в то время премьер-министр Люксембурга: «Все мы знаем, что надо сделать; но мы просто не знаем, как быть переизбранными после того, как мы это сделаем!»
Руководители центральных банков сталкиваются с другой проблемой: инфляция, которая заигрывает с предельным сроком имеющегося у них мандата на должность. Главы центральных банков стран с развитой экономикой и очень низкими процентными ставками знают, что они должны выйти за пределы обычных методов валютной политики – или они потеряют доверие из-за инфляции. Они понимают, что не могут ссылаться на то, что у них нет необходимых инструментов для работы. Если все остальное потерпит неудачу, всегда есть «вертолетное снижение», при котором Центральный банк печатает деньги и разбрасывает их на улицах, чтобы создать инфляцию (более прозаически, посылается чек каждому гражданину, чаще бедным, которые лучше подходят для их траты). Но они могут также использовать диапазон других нетрадиционных агрессивных методов ‑ от покупок активов (так называемое количественное смягчение) до перехода к отрицательным процентным ставкам.
Но достигает ли такая политика своей цели ‑ укрепить спрос и экономический рост? Валютная политика работает под влиянием общественных ожиданий. Если более агрессивная политика убедит общественность, что катастрофа рядом, домашние хозяйства могут начать сберегать средства, вместо того чтобы их тратить. Эта тенденция проявится еще больше, если общество почувствует, что последствия (искаженные цены активов, высокий правительственный долг и т. д.) в итоге должны быть полностью обращены вспять.
С другой стороны, если бы люди были убеждены, что политика никогда не будет меняться, то они могли снова начать тратить деньги на покупку активов и брать чрезмерные долги, помогая Центральному банку быстро достигнуть своих целей. Но политика неизбежно меняется, и изменения в ценах активов создают огромные неурядицы при таких переменах.
Помимо внутреннего влияния все принципы валютной политики имеют внешние «вторичные эффекты». При нормальных обстоятельствах, если страна понижает внутренние процентные ставки для повышения внутреннего потребления и инвестиций, обменный валютный курс снижается, что помогает росту экспорта.
Однако складывающиеся сегодня обстоятельства не нормальны. Внутренний спрос может не ответить на принимаемые меры нетрадиционной валютной политики. Более того, сталкиваясь с искаженными внутренними ценами курса облигаций, вызванного нетрадиционной политикой центрального банка, пенсионные фонды и страховые компании могут пытаться купить облигации на менее искаженных зарубежных рынках. Такой поиск доходности будет еще больше обесценивать обменный курс и увеличивать риск конкурентных девальваций, которые не делают страну более обеспеченной.
В создавшейся обстановке центральные банки в развитых странах находят любые способы оправдать свою политику, не признавая запретную тему – что обменный курс может быть основным каналом перетекания денег. Если это так, то мы нуждаемся в новых денежных правилах, которые бы препятствовали внутреннему мандату Центрального банка получать внутренний приоритет над международной ответственностью страны.
Используя аналогию с транспортом, политика с редкими неблагоприятными вторичными эффектами должна быть оценена как «зеленая»; политика, при которой они используются временно, могла бы быть оценена как «оранжевая»; а политика, которой нужно избежать в любом случае, считалась бы «красной».
Если политика имеет положительное влияние и на свою страну, и на зарубежные страны, это определенно была бы «зеленая» политика. Политика могла бы также быть «зеленой», если она поднимет внутреннюю экономику с только временными отрицательными вторичными эффектами для иностранной экономики (политика все еще будет хороша для иностранной экономики, если она повышает запросы внутренней экономики по импорту).
Примером «красной» политики являлась бы такая политика, при которой нетрадиционные принципы валютной политики делают мало хорошего для повышения внутреннего спроса – но приводят к большим оттокам капитала, которые вызывают пузыри ценовых активов на развивающихся рынках.
Будет много серых зон (или оранжевых, если придерживаться вышеуказанной аналогии). Политика, которая имеет большое положительное влияние для крупной экономики, могла бы иметь небольшие отрицательные эффекты для остальной части мира и все же все еще быть положительной в целом для глобального благосостояния. Такая политика была бы допустима в течение некоторого времени, но не постоянно.
Мы далеки от наличия четкого соглашения по цвету проводимой политики сегодня, даже имея наилучшие данные, модели и эмпирический опыт. Поэтому мы должны начать обсуждение. Мы могли бы начать со вспомогательных материалов от выдающихся ученых и двигаться к многосторонним учреждениям, таким как Международный валютный фонд и «Большая двадцатка». Первоначально будет много неясностей, но их обсуждение приведет со временем к лучшим моделям и данным – и заставит влиятельных политиков не ехать на «красный» свет.
Вполне возможно, что то, что я имею в виду, в конечном счете потребует нового международного соглашения наподобие Бреттон-Вудского и нового толкования (реинтерпретации) мандатов всемирно влиятельных центральных банков. Но у нас уже есть основание для обсуждения. Статья IV Устава МВФ гласит: «В частности, каждый участник должен … избегать манипулирования обменными курсами или международной денежной системой для противодействия эффективному регулированию платежного баланса или получать несправедливое конкурентное преимущество по отношению к другим участникам …”
Разработка таких правил займет определенное время. Но у международного сообщества есть выбор. Мы можем притвориться, что все идет хорошо с глобальной плохо организованной денежной системой, и надеяться, что ничто не пойдет исключительно плохо. Или же мы можем начать разрабатывать систему, пригодную для интегрированного мира двадцать первого века.
Эта статья основана на работе с доктором Прэчи Мишрой в Резервном банке Индии.
