Вышли в свет очередные Обзоры нашего Фонда
Некоторые цитаты:
Одним из самых активных игроков в саботажных стараниях был сенатор Чак Шумер, еще в середине ноября начавший готовить план саботажа назначенцев Трампа и его формы – от неявки демократов на заседание профильных комитетов до классического филибастера на пленарных сессиях; имя Шумера неоднократно называлось в качестве фигуры объединителя оппозиции, тем более что по данным инсайдеров, делать «лицом» партийного протест Обаму демократический истэблишмент не хотел. Однако Шумер поддался на искушение участия в «конструктивном диалоге»: он не только явился вместе с Нэнси Пелоси 23 января на двухпартийную встречу первых лиц фракций с Трампом, но и предложил в качестве «объединительной темы» инфраструктурный пакет, т.е. давно обсуждавшийся законопроект о финансировании магистральных дорог и мостовых сооружений, включая инфраструктуру Нью-Йорка-Нью-Джерси. И здесь он проиграл дважды: политически он потерял образ непримиримого оппозиционера, а экономически та группа банковских интересов, которую он представлял (очевидно, включающая Джейми Даймона из JPMorgan), не получила требуемого, а именно согласия на прямое финансирование пакета, а не на образование частно-государственного партнерства (PPP). Предметом особой обиды для Шумера оказался тот факт, что Трамп – опять никого не предупредив – оказывается, подробно обдумал эту программу и вместе с Карлом Айканом подобрал в том числе и партнеров по PPP, где главным фигурами закономерно оказались нью-йоркские «невидимые» спонсоры его кампании – Стивен Рот и Ричард Лефрак, и также заблаговременно была подготовлена поддержка со стороны могущественного Partnership for New York City, сопредседателю которого Стивену Шварцману был предусмотрительно заранее предоставлен пост председателя президентского Strategic & Policy Forum.
Проиграв очередной раунд борьбы на внутриполитическом поле, а также в чувствительных точках Ближнего Востока, оппоненты стратегии Трампа пытаются отыграться в более управляемой Европе, применяя достаточно традиционный и немудрящий арсенал для влияния на хорошо изученные стереотипы. Так, во Франции, где часть команды Трампа (Бэннон-Кушнер) делала ставку на Марин Ле Пен, а другая (Heritage, в частности, в лице экс-посла США в Германии Ричарда Берта) – на Франсуа Фийона, продолжает проталкиваться нахваленный Foreign Policy Эммануэль Макрон, для чего Canard Enchaine прицельно бомбит Фийона обвинениями в коррупции, а левый и условно правы медиа-мэйнстрим служит в роли подголоска. Примечательно, что именно Макрон публично применил термин «вассал» к Терезе Мэй, комментируя ее визит в США, и таким образом сыграл на патриотических чувствах, рефлекторно реагирующих на самодурство Трампа и на интерпретации визита Ле Пен в Trump Tower. Интернациональному до мозгла костей экономисту придаются одновременно черты ведущего глашатая и чуть ли не спасителя субъектности Европы, оппонента германоцентризма (ввиду его оспаривания позиции Меркель по генерированию общеевропейского долга) и теперь также патриота Франции.
Таким образом, клановое сопротивление в США не усиливает, а дробит и ослабляет как евроатлантические институты (включая Совет по международным отношениям и Трехстороннюю комиссию), так и европейский истэблишмент, а помимо этого, вместо франко-германского сближения, казалось бы, необходимого для сохранения остатков субъектности и совместного обуздания итальянской фронды и восточноевропейского брожения, создает франко-германское противостояние. Дополнительным фактором этой хаотизации в Германии служит собственная внутренняя фронда ХСС внутри блока Меркель, проявившаяся возвращением на сцену экс-министра обороны Карла-Теодора цу Гуттенберга, как раз в канун Мюнхенской конференции, на которой Хорст Зеехофер мечтал увидеть Дональда Трампа. В свою очередь, дискредитация прогрессизма, повторно обозначившаяся провалом корбинистов и шотландцев в Великобритании, оказывает «освобождающее» воздействие на элиты не только Центральной, но и Северной Европы, умножая на ноль итоги саммита ЕС-Северная Европа (май 2016) и активизируя корпоративные интересы, рассматривающие Тиилерсона и Сечина как носителей благоприятной конъюнктуры с высоким потенциалом, не ограничивающимся притом собственно арктически регионом. Наступление «эпохи Тиллерсона-Сечина» фактически и делает фигуру Обамы (вместе с его чикагскими лоббистами и всем разномастным рокфеллеровско-соросовским эко-охвостьем) нерелевантной даже для самых мотивированных и мстительных антитрампистов: они будут искать опору в обойденных банковских и юридических кланах, по существу собирая силы заново и нуждаясь при этом в идеологической базе. Еще одним признаком заката прогрессизма стала готовность Канады во главе с образцово прогрессистским правительством вернуться к проекту Keystone XL– которая и позволила Трампу строить беседу с премьером Австралии в тоне диалога суверена с облажавшимся вассалом.
