Он пошел на Западе, а вот в Эрэфии кремлевские глупцы продолжают строить стадионы, а не заводы
Запад тихо (как будто бы и не было ничего) отправляет на свалку убогую идеологию постиндустриализма и начинает возвращать к себе промышленность, которую раньше выводил в Азию. Это подтверждает давние выкладки и мои, и Юрия Крупнова. Лопнул идиотский «постиндустриализм».
И пока невыносимо провинциальные расейские правители-неолибералы прордолжают молиться (как и в конце 80-х) на запрадные интеллектуальные зады и повторять бредовые положения постиндустриализма, США и Европа перешли к новому курсу – к реиндустриализации.
«…Инновационная политика стала приобретать все больше черт политики собственно технологической и промышленной.
Этот массовый феномен привлек к себе пристальное внимание аналитиков ОЭСР, в середине 2013 года выпустивших специальный доклад Beyond Industrial Policy. Emerging Issues and New Trends, название которого мы, с учетом его содержания, предпочтем перевести как «Возрождение активной промышленной политики: актуальные проблемы и новые тренды». Как отмечает основной автор этого исследования Кен Уорвик, в последние годы во многих промышленно-развитых странах мира — участниках элитного клуба ОЭСР, а также в быстро развивающихся странах наблюдается подлинный ренессанс новой индустриальной политики в неокейнсианском духе.
В докладе ОЭСР приводится весьма обширный перечень стратегических инициатив последних лет, имеющих явно выраженный неоиндустриальный привкус.
Вот несколько примеров. Правительство Нидерландов в 2010 году представило госпрограмму поддержки важнейших промышленных секторов, а уже в 2011-м специально созданное новое министерство экономических проблем, сельского хозяйства и инноваций обнародовало агрессивный план национальной промышленно-инновационной политики, в котором четко прослеживается селективный отраслевой подход: специально выделены девять стратегических отраслей, которым правительство страны обещало уделять особое внимание.
Японское правительство в 2010 году опубликовало план новой промышленной политики, нацеленный на переориентацию национальной экономики от развития традиционных секторов (автомобилестроения, электроники и проч.) на ускоренный рост на пяти стратегических направлениях: инфраструктурном, энергетическом, «культурном» (блок, состоящий из индустрии моды, туризма и производства продуктов питания), в медицине, а также в технологических отраслях, в которых Япония сохраняет или стремится занять лидирующие позиции.
Схожую активную промышленную политику давно осуществляет и правительство Южной Кореи, причем в течение последних двух-трех лет в этой стране были разработаны специальные долгосрочные стратегии развития для флагманских отраслей промышленности: автомобилестроения, судостроения, полупроводниковой и сталелитейной промышленности, машиностроения.
Наконец, в Китае в июле 2011 года запущен План научно-технологического развития, в котором выделены 11 стратегически значимых секторов (в том числе ИКТ, энергетические технологии, фармацевтика, гражданское авиастроение и ряд других).
Авторы доклада отмечают, что помимо ренессанса традиционной промполитики отчетливо начинают проявлять себя новые тренды: фокусирование внимания государств на развитии конкретных технологий и осуществлении крупных проектов, новый всплеск интереса к кластерной политике и использование в качестве инструмента искусственного стимулирования инновационной активности селективных госзакупок. Красной нитью через различные госпрограммы проходят «зеленая» тема и проблемы энергосбережения. Раз новая технологическая волна задерживается, а экономика в кризисе, имеет смысл еще больше отжать предыдущие уклады, повысив производительность труда и снизив потребление ресурсов и энергии.
При этом, как мы уже отмечали, в полном соответствии с третьим сценарием страны-лидеры перестают легко делиться высокомаржинальными технологиями предыдущих укладов (прежде всего пятого), резко ужесточают барьеры для технологического трансфера наиболее перспективных разработок (подробнее см. наш спецдоклад о трансфере технологий, «Эксперт» N 12 за 2012 год) и, наконец, предпринимают активные шаги по реиндустриализации, то есть частичному возврату на свою территорию производственных мощностей с высокой добавленной стоимостью и «знаниеемкостью».
Иными словами, на смену привычному офшорингу предлагается посткризисная концепция «решоринга», а главным забойщиком в этом процессе выступают Соединенные Штаты. Помимо запаздывания шестой волны важнейшими стимулами, способствующими быстрому всплеску ее популярности в США в последние годы, стали достаточно быстрое сокращение разрыва между средним уровнем оплаты труда в развивающихся странах и в самих Штатах и американский энергетический бум, связанный с массовой разработкой нетрадиционных ресурсов природного газа и нефти, который в том числе привел к существенному удешевлению электроэнергии и транспортной составляющей в производственных издержках компаний, базирующихся на территории США.
Схожие реиндустриальные амбиции демонстрируют и европейские полисимейкеры. Еще в конце 2012 года руководство Евросоюза поставило принципиальную задачу: довести к 2020 году долю промышленной составляющей в валовой добавленной стоимости стран ЕС с текущих 16 до 20%. А в 2013-м увидел свет специальный доклад Towards knowledge driven reindustrialisation («По направлению к знаниеемкой реиндустриализации»), подготовленный Генеральным директоратом промышленности ЕС, в котором был декларирован «промышленный императив Евросоюза». Как отмечают авторы этого программного документа, сравнительные конкурентные преимущества европейских компаний в настоящее время сконцентрированы прежде всего в отраслях, производящих высокотехнологичную и наукоемкую продукцию, и, для того чтобы не потерять в будущем свои конкурентные позиции на мировом рынке, странам ЕС необходимо сделать особый акцент на усиленное развитие «внутриевропейских цепочек создания добавленной стоимости»….»
Максим Калашников: не соглашусь с одним из тезисов в статье «Эксперта» — нельзя не развивать опережающее разработки технологий Шестого и Седьмого техноукладов! Ибо это не противоречит течению новой индустриализации, а подкрепляет ее. Нужно первыми быть, уже сейчас создавать цивилизацию будущего. Если же ты создашь, скажем, энергоустановки на низкоэнергетичных ядерных реакциях, то они органично впишутся в новые заводы (сделает их энергоавтономными), станут как силовые установки на комбайны «Торум» «Ростсельмаша», помогут обеспечить теплом и током футурополисы вокруг новых заводов, дадут новую жизнь агрохозяйствам.
Потому сей тезис в статье «Эксперта» ложен: не «или-или», а «и – и»!
В остальном же – верно. Запад неиндустриализуется, а кремлевские тупицы строят стадионы вместо заводов да инфраструктуры.
РАСХОДЫ НА ИМИДЖЕВЫЕ ПРОЕКТЫ (млрд. рублей)
Саммит АТЭС-2012 – 699
XXVII Всемирная летняя Универсиада 2013 года в Казани – 228
XXII зимние Олимпийские игры 2014 года в Сочи — 1525,9
Чемпионат мира по футболу — 2018 — 664,1
XXIX Всемирная зимняя Универсиада 2019 года в Красноярске — 40 (прогноз)
ИТОГО: 3 триллиона 157,1 млрд. рублей коту под хвост.
Эти деньги не превратятся в поддержку индустрии и агропрома, не станут новыми заводами, электростанциями и дорогами. Они же не пойдут и на «пересборку» институтов.
Приведу один пример. Чтобы изменить структуру экономики, нужно принять промышленную политику. В 2012 году Минпромторг РФ пробил программу «Развитие промышленности и повышение ее конкурентоспособности» для двух десятков отраслей. Ее объем финансирования смехотворен: всего 227 млрд. рублей на 8 лет, до 2020 года. То есть, в 12 раз меньше того, что будет вышвырнуто на «имиджи» и бесполезные стадионы.
Комментарии излишни. И чем скорее эти глупцы и тупицы сами себя подорвут, вогнав РФ в кризис – тем лучше.
Следующими, кто станет править страной после Путина и неолиберальных упырей, будем мы!
От редакции ФОРУМа.мск: Для начала о «постиндустриализме». Как известно, все, имеющее начало, имеет и конец. Не является исключением и капитализм, основной чертой которого, как известно, является присвоение немногими прибавочной стоимости, производимой большинством. Основание для этого присвоения — частная собственность на средства производства. А вот средства производства при капитализме — это главным образом то самое промышленное производство, о котором речь выше. То есть сутью развития капиталистических отношений было все более мощное производство прибавочного продукта, а развитие средств производства, та самая индустриализация была следствием этого процесса. Там, где особые климатические условия позволяли извлекать прибавочную стоимость из сельского хозяйства — там промышленность развивалась слабо. Там, где в начале эпохи капитализма прибавочный продукт возникал от эксплуатации рабов, как в штатах американского Юга, там процветало рабовладение как в каком-нибудь Египте. Капитализму все равно, из чего извлекается прибавочная стоимость — хоть из индустриализации, хоть из дендустриализации, как бывшем СССР — лишь бы побольше.
Социализм, который строили в СССР, тоже был «постиндустриальным обществом» по отношению к классическому капитализму, но для его построения совсем не требовалось ликвидировать промышленность, наоборот, требовались невиданные до него и никем еще не повторенные темпы индустриализации.
Но, естественно, Запад не мог признать, что «коммунизм — это молодость мира», но не мог и не признавать очевидной исчерпанности классического капитализма. Отсюда появились «неназываемые» определения будущего пост-капиталистического общества, как бог у древних евреев, аноним. Обозначачающие нечто страшное, что не принято проговаривать — как у древних славян жуткий лесной зверь (Bear германских народов) обозначался «тот, кто ест мёд», медведь. Вот и смысл появления терминов «постиндустриализм», «постиндустриальное общество».
Капитализм же практически официально признавался с подачи полуобразованного Фукуямы «концом истории», венцом развития человеческой цивилизации в области социально-экономических отношений. Появиласть «теория» устойчивого развития, которая по-прежнему является официальной доктриной РФ и других периферийных империй. Но при этом что-то такое говорилось и о постиндустриализме. Такая вот глубокая логика.
Действительно, Запад пытается второй раз войти в одну и ту же реку, не меняя основных концепций, войти обратно в эпоху индустриального развития — честно говоря, напоминает курс «омолаживающих процедур» для дам сильно за сорок. То, что в юности имеем от природы, теперь обходится очень дорого, получается все равно хуже, чем натуральное, и эффект очень кратковременный.
Если мы обратимся к истории сталинской индустриализации, то отметим весьма малую роль в ней того, что на Западе является основой основ — банковскую ссуду. В СССР тоже были банки, и они тоже давали ссуды промпредприятиям, но это были государственные банки, в задачу которых входило вовсе не извлечение прибыли, а лишь рассчетно-кассовое обслуживание процессов в реальном секторе. Представляю себе реакцию Орджоникидзе, которому бы сообщили, что Волгоградский тракторный закрыт как нерентабельный, зато прибыль Промстройбанка возросла в 2 раза — думаю, не дожидаясь НКВД схватился бы за револьвер.
СССР тоже инвестировал в промышленное развитие, и очень много — натурой, человеческим трудом, природными ресурсами. Это была мобилизационная модель экономики, поэтому степень эксплуатации там была достаточно велика, но в качестве «эксплуататора» выступало общенародное государство, а прибыль не отчуждалась, а полностью возвращалась обществу. Люди в целом понимали, зачем «под старою телегою рабочие лежат» — город-сад возникал на их глазах.
У сталинской модели были серьезные недостатки, которые при ее реформировании привели к конечном счете к ее слому. И серьезные люди сегодня не предлагают вернуться в чистом виде к эпохе Днепрогэса и Кузнецкстроя. Говорят об обновленном социализме, о примате общественного производства над государственным, о более гуманных методах управления и так далее. Но в целом левая мысль предполагает понимание главного — исчерпанности принципа частной собственности на средства производства. Частная собственность больше не сможет обеспечить индустриального развития. Попытки Запада работать по-новому на старых принципах продемонстрируют прежде всего несоотвествие инвестиционных возможностей запросам растущего производства — и несоотвествие ожидаемой прибыли возврату вложенных средств.
Тем более это наглядно в России — ведь не только олимпийское строительство и саммит на Дальнем востоке стали бездонной бочкой для капиталов, которые не вернутся никогда. Та же история и с попытками что-то воссоздать в реальном секторе — «Суперджет» летает золотой, а на рынке не нужен, затраты уже никогда не окупятся. Автопром уже съел невероятное количество денег, но все равно проигрывает в дешевом секторе китайцам, а в среднем вообще всем — ждем теперь президентского лимузина, чтобы выступить посмешищем еще и премиальном секторе.
Почему так? Потому что задачей собственника производства является совсем не обеспечение страны дешевыми авиаперевозками и народными автомобилями, и уже тем более не «завиральные» идеи полетов на Марс, а прибыль, которую можно трансформировать в завышенное личное потребление. В чем, в чем, а вот в премиальном секторе потребителей мы впереди планеты всей. И что изменится, если в Кремль придут вместо нынешних Константин Бабкин и Максим Калашников, а система при этом останется таже? Если это будет все тот же капитализм, только с более симпатичным лицом? Музыку все равно будет заказывать «премиальный сектор», до тех пор, пока у него есть экономическая база — его собственность.
Сталин ведь перед началом рывка индустриализации и коллективизации устранил базу частной собственности на средства производства, хотя, полагаю, как политику и просто отцу семейства НЭП ему был куда комфортней — хорошо было жить при НЭПе наркомам и главкомам. А после НЭПа стало плохо, многим стало плохо насмерть. Но это ж была совокупная плата общества за развитие, высокая плата. Но при наличии частной собственности общество, особенно в лице «премиального класса» никогда не согласится на такие большие издержки. Никогда! И прогрессисты будут сами стричь елки в Коми или кормить песцов в безымянных могилках за Полярным кругом.
А вот слов о социализме, про общественные и государственные формы владения собственностью на средства производства, об отказе от «современной» банковской системы я пока не услышал.
И еще я не услышал внятного целеполагания — зачем? Зачем строить футурополисы в Заполярье, если можно скопить на готовую дачу в Темрюкском районе Краснодарского края, а если повезет, то и вообще в Испании?
Хотя ответ есть давно — еще Джек Лондон в своем «Время не ждет» заметил, что потребление все равно ограничено, и нельзя съесть 10 котлет и спать сразу на трех кроватях. Внутрипланетарный рынок стремительно исчерпывается, капитализм насытил его, и как дрожжи в вине, дав нужное количество спирта, должен умереть, этим спиртом и отравившись. Человечеству нужна цель, нужно пространство для освоения, для «очеловечивания» окружающей среды.
Фантасты прошлого подробно описали очевидный путь развития, вовне, к звездам. Но мы прекрасно понимаем, что многомиллиардное человечество не может в массе своей жить космической мечтой — а следовательно, никогда не согласится жертвовать львиной долей ресурсов для того, чтобы на Марсе распустилась и зацвела экспериментальная яблоня. Да и зачем, если в Раменском этих яблок — завались…
А вот вопрос «микрокосма», вопрос потребностей человека и человечества «внутри себя» является на сегодня малоразработанным. Мы живем ничуть не дольше, чем в благоприятные времена при фараонах. Мы до сих пор не понимаем, кто мы, откуда беремся и куда деваемся? Наши способности развиты ничуть не больше, чем у кроманьонца, который ловил рыбу острогой. По существу, мы все те же дикари, только научившиеся управлять «тойотой» и умеющие пользоваться айфоном. Мы так и стоим на пороге познания, не решаясь сделать каждый следующий шаг. И если мы будем зависеть от воли кошелька, а не от рассудка, мы никогда такого шага не сделаем. Человечеству, чтобы сделать следующие шаги в своем развитии, необходима новая степень свободы — от экономической зависимости.
Анатолий Баранов, главный редактор ФОРУМа.мск
