Первоначальной причиной подготовки войны в Ираке были идеи гллобального снижения мировых нефтяных цен с целью стимулировать американской экономики.
Статья была опубликована в интернете 12 сентября 2002 г. М.ХазинПричины и последствия нападения на Ирак
Автор этих строк имеет не такой уж большой стаж участия в принятии государственных решений. Но весь его опыт говорит о том, что главное в этом процессе – оценка рисков. Принятие любого решения начинается с определения опасных моментов, и затем по ним рассчитываются риски. Если хотя бы по одному они превышают критические значения – поднимается красный флаг, решение отменяется. Если с этой точки зрения рассматривать решение о начале операции США в Ираке, то она с очевидностью не может быть начата. Потому что запредельные риски есть и в военной составляющей операции, и в политической и в международно-правовой. Не говоря уже о рисках национальных и религиозных. Хотя здесь, как всегда, когда дело касается моментов, которые не могут быть выражены в деньгах, американские эксперты могут сильно ошибаться. Для них оккупация Саудовской Аравии – хранительницы и оберегателя мусульманских святынь Мекки и Медины – лишь вопрос цены. А для любого мусульманина осквернение этих святынь – святотатство, которое можно смыть только кровью, но никак не деньгами. Так почему же определенные силы в США так рвутся в бой? Этому есть объяснение, которое и предлагается читателю в настоящей статье. В США идет структурный кризис, структура экономики не соответствует структуре конечного потребления. Это уже начинают понимать все, даже фондовые аналитики, которые в принципе не должны признавать, что структурный кризис существует. Но констатировать ситуацию мало, надо думать о последствиях. Каковы его последствия на ближайшую, год-два, перспективу? Та часть экономики, которая не в состоянии себя окупить, должна прекратить свое существование. Только называть это падение рецессией не совсем верно. Этот термин психологически сильно связан с циклическими процессами длительностью 3-6 лет в экономике, предполагает возможность компенсации за счет монетарных методов типа снижения учетной ставки и, главное, предполагает последующее быстрое восстановление экономики. США (и весь мир, к сожалению) ожидают не циклический спад, а жесткая реструктуризация экономики с существенным уменьшением ВВП и последующей длительной депрессией. Может ли республиканская администрация допустить, чтобы кризис произошел в период ее правления? Прецедент был: в 1929 году президентом США стал республиканец Гувер. В результате его правления, республиканцы были отлучены от власти в США на 20 лет. Целое поколение Республиканской партии было не допущено к власти после Великой Депрессии. Иными словами, может быть демократы и рискнули бы, но республиканцы рисковать не могут чисто психологически. Какая может быть альтернатива?В своей заметке на форуме журнала «Эксперт» от 10 сентября прошлого года (http://www.expert.ru/tmp/konfold/my18900.htm) я писал, что мощные взрывы должны произойти, потому, что они остро необходимы для американской экономики. Поскольку компенсировать падающие в результате структурных процессов сектора экономики можно было только путем вливания денег, а это требовало принципиального отказа властей США от монетарных принципов.
Взрывы произошли, и они позволили властям США совершить те изменения в политике, которые до них были невозможны, и которые позволили избежать глобального спада уже в конце 2001 года. Фактически, произошел принципиальный отказ от либеральных, монетарных принципов в экономике, отказ, который невозможно было бы объяснить американской элите в нормальной ситуации, без признания серьезных экономических проблем. И осенью того года, сразу после взрывов началась тотальная накачка американской экономики деньгами. И прямой бюджетной поддержкой оборонных секторов, и снижением налогов и «накачкой ликвидностью» финансовых институтов и резким ужесточением протекционизма. Не следует забывать и о том, что по итогам «каникул» фондового рынка после 11 сентября были отменены многие ограничения, наложенные на него в 30-е годы XX века.Иными словами, США начали использовать ту самую экономическую политику, с помощью которой в 93-94 гг. спасал российское производство Геращенко. Как мы видим по всем статистическим показателям последнего месяца, этот импульс подошел к концу. И причин может быть две. Поскольку структурный кризис можно приостановить, но нельзя остановить (до завершения перестройки экономики), то либо накачка деньгами закончилась (по причине их исчерпания), либо масштаб этой накачки в связи с углублением кризиса должен увеличиться. Насколько? Если обратиться к межотраслевому балансу США конца 90-х годов (более поздних пока не существует), то можно увидеть разительное несоответствие входящих и выходящих потоков «новой» экономики. С 1987 г. по 1998 г. доля инвестиций в продукцию «новой» экономики увеличилась почти вдвое (более точно – в 1,68 раза), с 15% до 25% от общего объема государственных и частных инвестиций в основной капитал. В это же время, доля аналогичной продукции в ВВП, рассчитанным методом конечного использования, увеличилась незначительно, с 17% в 1987 г. до 19% в 1998 г. (т.е. в 1,11 раз), так же, как и ее доля в валовом выпуске – с 16% до 18%, в 1,13 раз. При более детальном рассмотрении становится видно, что увеличение общей доли инвестиций в продукцию новой экономики произошло главным образом за счет увеличения доли инвестиций в компьютерные услуги и обработку данных (Computer and data processing services) (сюда же относятся программирование и услуги компьютерных консультантов). С 1987 г. по 1998 г. доля инвестиций в данный вид продукции увеличилась на 10,577%, в то время как общая доля инвестиций в продукцию «новой» экономики увеличилась на 10,185% — при этом, для других видов продукции «новой» экономики изменения их долей в инвестициях по модулю не превышали 0,4% (а были и отрицательные изменения долей). Имеет смысл отдельно обозначить данные по виду продукции «Компьютерные услуги и обработка данных» (Computer and data processing services), коль скоро ее влияние на долю «новой» экономики в инвестициях и выпуске оказывается решающим. Доля этого продукта в инвестициях увеличилась на 10,577% — с 0,001% в 1987 г. до 10,578% в 1998 г.; его доля в ВВП увеличилась на 2,25% — с 0,24% в 1987 г. до 2,49% в 1998 г.; его доля в валовом выпуске увеличилась на 1,56% — с 0,79% в 1987 г. до 2,35% в 1998 г. Следует обратить внимание на то, что доля данного вида продукции в инвестициях составляет в 1998 г. примерно 10%, в то время как его доля в ВВП и в валовом выпуске – на уровне 2%. Похожая ситуация наблюдается для продукции «Компьютеры и офисное оборудование» — в 1998 г. доля инвестиций в эту продукцию составляла 4,18%, а доля в ВВП – 0,60%. Похожие результаты получаются при аналогичной работе с ежегодным статистическим данным по ВВП, валовому выпуску и структуре инвестиций в основной капитал. Расчеты показывают, что с 1987 г. по 2000 г. доля в ВВП отраслей, производящих информационно-технологические продукты и услуги, увеличилась в 1,1 раза – с 26,02% в 1987 г. до 28,7% в 2000 г. Подобная же картина – с динамикой доли этих отраслей в валовом выпуске, которая увеличилась в 1,12 раз, с 24,55% в 1987 г. до 27,52% в 2000 г. А вот доля инвестиций в информационно-технологическое оборудование и программное обеспечение в частных инвестициях в основной капитал увеличилась в 1,44 раза – в 1987 г. она составила 18,81%, а в 2000 г. – 27,15%. Более точно оценить картину искажений структуры американской экономики достаточно сложно, поскольку значительную ее часть составляют подразделения крупных компаний традиционной ориентации и внутренние проводки, перекрестное субсидирование и простое искажение отчетности серьезно затушевывает проблему.
Это хорошо видно на примере корпорации «Enron», которая начинала свою «карьеру» как компания традиционной экономики, а закончила как представитель экономики «новой». В целом, долю «новой» экономики, которая не в состоянии окупить себя продажами, можно оценить в 10-15% ВВП США и примерно в такую же долю — сферу услуг, которая на ней выросла за эти годы.Иными словами, как результат структурной перестройки, за срок не слишком сильно превышающий 1 год, должно исчезнуть 25% ВВП США – это, по американской статистике, 2,5 триллиона $. Поделить на 12-15 и получаем 200 миллиардов в месяц. Иными словами, на сегодня денежные власти США находятся в ситуации, когда им для поддержания ВВП (и, автоматически, налоговой системы, финансовой системы, всех социальных программ и т.д.) нужно каждый месяц вносить в экономику дополнительно $200 миллиардов. И это – не считая тех денег, которые выводят из американской экономики иностранные инвесторы. То есть, на самом деле – больше. Если посчитать их реальные возможности, то получается цифра порядка $50-80 миллиардов в месяц. Видимо в начале этого года такой масштаб был достаточен (хотя и он вызвал резкое ухудшение всех показателей, включая дефицит внешнеторгового баланса, платежного баланса и бюджета), но кризисные процессы усугублялись. Последствия мы видим. И что делать дальше? Имеется единственная альтернатива – если нет денег, чтобы вкачать в экономику, нужно уменьшать ее издержки. В том числе, и тех ее частей, которые пребывают в болезненном состоянии. Опять-таки в масштабах $200 миллиардов в месяц, поскольку надо не только поддерживать, но и компенсировать отток иностранных инвестиций и выправлять описанные выше балансовые перекосы. Уменьшить издержки американской экономики в таких масштабах можно только за счет резкого снижения мировых цен на нефть. Похожая ситуация сложилась осенью 2000 г. Тогда повышение цен на нефть до 35 $/баррель при фиксированных внутренних ценах (то есть без возможности для производителя переложить увеличение своих издержек на потребителя) полностью «съело» всю прибыль производителей (на тот момент). Исходя из этой логики, американцам для поддержания своей экономики в устойчивом состоянии необходимо опустить цену до уровня порядка 12-13 $ за баррель. Но в стратегической перспективе этого недостаточно. Для того, чтобы ситуация улучшилась принципиально, США нужен финансовый ресурс, который бы позволил одновременно с постепенным понижением этих умирающих секторов экономики развивать что-то альтернативное, то есть, сокращая эти гибнущие 25%, развивать какие-то другие сектора. Только тогда можно рассчитывать за 5-6 лет выправить ситуацию, хотя сейчас непонятно, кто будет делать такую программу, как ее будут делать, какие сектора нужно развивать. Но если нет финансового ресурса, то все эти вопросы вообще смысла не имеют. Американской экономике необходимо, чтобы цены на нефть упали – сильно и надолго. А единственная возможность для этого – полностью взять под контроль Ирак и Саудовскую Аравию. Может быть, альтернатива этому решению и была бы. Но жесткая американская риторика в отношении к Ираку привела к тому, что цена на нефть выросла под 30 $ за баррель. Это означает, что не ударить по Ираку они не могут, поскольку такие цены и издержки «больная» американская экономика долго выдержать не может.
Причем для России агрессия США в Ираке пагубна при любом ее завершении. Если США выигрывают, то они опускают цены на нефть до уровня ниже 10 долларов за баррель, что сразу переводит российский бюджет на сценарий 97-98 гг. Если они проигрывают, то острая стадия кризиса начинается сразу же, мировое потребление падает процентов на 30-50, цены на нефть снова падают, автоматически вырастает доля ОПЕК в поставках нефти, и мы снова получаем кризисный сценарий. Причем в отличие от 1998 года, он завершится не в середине электорального цикла, а в самом его конце, за несколько месяцев до парламентских выборов и за полгода до президентских. В заключение еще раз отметим, что, по мнению автора настоящей статьи, реальной причиной военных подготовок в США является необходимость их контроля за нефтяными доходами стран Персидского залива, с их обязательным направлением на «затыкание дыр» американской экономики. Иными словами, отказ США от агрессии в Ираке покажет миру, что у экономики США еще есть внутренние ресурсы выхода из кризиса. Начало агрессии означает, что ситуация в американской экономики вплотную подошла к критической черте.
12 сентября 2002 Хазин Михаил Леонидович
