Интервью Би-Би-Си 23.12.2015
Какова ваша реакция на то, что Россия объявила вас в международный розыск по обвинению в двух убийствах?
Для меня это означает полный разрыв всяких возможностей для компромисса с нынешней российской властью. Я рассматриваюсь Путиным как угроза. Угроза экономическая — в части арестов российского имущества за рубежом, и угроза политическая — как потенциальный помощник демократическим кандидатам на предстоящих выборах 2016 года.
В какой мере вы реально являетесь угрозой режиму Путина?
Сегодня режим президента Путина столкнулся с целым рядом угроз, которых раньше не было. Это и авантюра в Украине, это и не до конца понятные действия в Сирии, это и провал во внутренней экономической политике. На этом фоне я стал представлять для Путина гораздо большую угрозу, чем та, которая была в более благоприятные годы.
Но вы действительно пытаетесь сменить режим?
Сегодня задача сменить режим кажется слишком оптимистичной. Но я убежден, что не пройдет и 10 лет, как этот режим сменится. И мои усилия в этом направлении сыграют не последнюю роль. Моя задача сейчас – помочь молодым политическим активистам в России набрать необходимый опыт и представить обществу себя как альтернативу нынешнему режиму.
Готовы ли вы играть ведущую роль в ходе той революции, о которой вы говорили?
Как вы вероятно знаете из истории, революция – процесс довольно непредсказуемый. Он выдвигает много новых имен. Но я, конечно, не собираюсь в этом случае отсиживаться в кустах. Я не готов предсказывать сегодня, как будет развиваться процесс. Тем более, что впереди годы и годы подготовки. Но то, что я буду участвовать в этом – это несомненно.
В отношении вас был выписан международный ордер на арест. Насколько вы озабочены тем, что вас могут арестовать?
Важно понимать, что этот процесс начался не сегодня. Российская власть уже пользовалась этим аргументом в попытке опорочить моих коллег. И этот вопрос уже рассматривался международными судами, которые пришли к выводу, что российские власти не готовы представить реальные доказательства.
Рассматриваете ли вы возможность получения политического убежища в Великобритании?
Несомненно, это рассматривается мною как одна из возможностей. Но сегодня я еще не готов рассказать о своем решении общественности. Британские суды уже имели прецеденты рассмотрения дел, связанных с запросами российской власти относительно сотрудников компании ЮКОС, и позиция о политической мотивированности этого дела в общем сформирована.
Кого готовы взять к себе в союзники? Если завтра, условно говоря, к вам придет недавний соратник Кремля, вы возьмете его на работу? Или есть какие-то границы, которые вы не готовы перейти?
На длинном пути, конечно, нужны единомышленники. Но по мере того, как режим будет двигаться к своему краху, количество перебежчиков будет увеличиваться. И отталкивать этих людей, я считаю, неправильно. Россия – огромная страна. У нас бюрократический класс достаточно велик. А с учетом еще и членов семей – это существенная часть общества. И вытолкнуть эту часть российского общества за пределы новой страны – это неправильный подход.
И я в этом отношении все время спорю с нашими радикалами. Мы должны, естественно, работая с единомышленниками, находить место и время, чтобы взаимодействовать с сегодняшним бюрократическим классом. Режим должен смениться, но не завтра. Я думаю, что на это уйдет от пяти до восьми лет.
Как вам кажется, понимаете ли вы современную Россию? Вы ведь 10 лет в ней не жили.
За последние 5-7 лет реализовались многие прогнозы, которые я давал. Хотя были и вещи, в которых я ошибся. Да и сейчас я достаточно ясно вижу, что будет делать наша власть в течение одного, двух, может быть, даже трех лет. В частности, то политическое обострение, которое сейчас происходит, я о нем год назад говорил. И все люди, которые принимают участие в работе Открытой России, были готовы к такой ситуации.
Мне кажется, я достаточно адекватно воспринимаю большие федеральные политические процессы. Конечно, то, что происходит в российских регионах, хотелось бы знать лучше и больше. Но этого представления нет не только у меня, его нет и у российского правительства. Здесь мы с ними на одной волне.
Не показывает ли нынешний протест дальнобойщиков, что протестные движения в России на настоящий момент времени несостоятельны? А когда они станут состоятельны — когда народ начнет голодать?
Современный опыт революционных процессов показывает, что, в отличие от прошлого и позапрошлого века, не происходит такого длительного, постепенного выстраивания революционной пирамиды. Степь возгорается мгновенно и по всему пространству. А до этого идут какие-то подспудные процессы, которые не всегда легко заметить. Иногда они прорываются.
Чем был важен и остается важен протест дальнобойщиков? Во-первых, это коренной путинский электорат. Во-вторых, важно то, что новый сбор является лишь поводом. Очевидно, что их грабили до этого неоднократно, и это лишь маленький довесок был. Но именно этот довесок и взорвал ситуацию.
Это означает, что именно в этом сегменте путинской поддержки уже тлел пожар, о котором никто не знал. И сколько еще таких пожаров тлеет – никто не знает. ФСБ боится докладывать Путину о реальных проблемах. Собственно, именно так все тоталитарные режимы и заканчиваются.
Получается, не только власти, но и люди тоже этого не знают?
Да, именно. Люди сами про себя этого не знают. Вот ходит, ходит человек на работу, соглашается со всем этим давлением, он даже дома ворчит как бы в пространство, а не на кого-то конкретно. А потом в один момент он «взрывается». Да мы все такие.
Вы думаете, эта искорка, она будет изнутри или снаружи?
Конечно изнутри, мы ориентируемся на свои внутренние проблемы. Но целый ряд внешних проблем мы при этом считаем своими внутренними. Например, происходящее на Украине мы считаем своей внутренней проблемой.
