Объяснение "на пальцах" объемов структурных несоответствий американской экономики Рассуждения о двухстах миллиардах.
Одним из самых спорных моментов в структурной интерпретации экономического кризиса в США является утверждение о том, что для сохранения текущей структуры экономики без падения ВВП американской экономике необходимо на сегодняшний день около 200 миллиардов долларов в месяц. Судя по всему, эта сумма превышает некоторый «психологический барьер», поэтому уровень недоверия к ней значительно больше, чем, скажем, к утверждению о том, что «новая» экономики «стоит» экономике США структурных диспропорций в размере порядка 15-20% ВВП.В связи с этим, попробуем более подробно описать сложившуюся ситуацию. Представим себе сектор экономики, в который «опережающим» образом «втекает» значительный финансовый поток. Слово «опережающий» использовано в том смысле, что этот поток (во всяком случае, на первом этапе) существенно превышает возможности сектора по его отдаче в текущей ситуации. Здесь необходимо сделать небольшое уточнение. Те колоссальные деньги, которые получали владельцы информационных компаний за счет первичного размещения акций (IPO), непосредственно в отрасль не поступали их получали конкретные акционеры. Деньги, на которые поднималась «новая» экономика были или получены «безвозмездно» — то есть в обмен на практически бесплатную долю акций ДО их размещения на бирже, либо получены от продажи товаров и услуг (которые по определению не могут обеспечить ОПЕРЕЖАЮЩЕГО финансирования), либо даны в виде кредитов или под специальные ценные бумаги (в частности, облигации), то есть подлежат безусловному возвращению в четко оговоренные сроки.В то же время, этот опережающий поток куда-то из описываемого сектора экономики уходит. Это значит, что смежники развивают новые мощности (или, по крайней мере, не закрывают имеющиеся), создаются рабочие места и так далее. Более того. Поскольку масштаб вкладываемых денег автоматически предполагает масштаб будущей деятельности (прибыльность которой должна быть достаточной для возврата денег), то вся экономика к ней готовится: создаются новые факультеты в университетах, открываются бизнес-школы, начинают разрабатываться (а то и внедряться) методы и технологии обеспечения этой будущей деятельности и так далее. Причем часть этих денег идет из того самого опережающего потока. Но только часть.Какой расчет имеют те, кто выдает эти кредиты или покупает облигации? Что на эти деньги будет построена некоторая инфраструктура, которая существенно увеличит продажи (или после окончания строительства уменьшит издержки, как, например, это происходит при строительстве объектов энергетики) и за счет образовавшихся за счет этого резервов будет деньги возвращать. В соответствии с графиком. И если входящий в отрасль поток уменьшится, то с графиком начнутся серьезные проблемы. А какие гарантии имеют «инвесторы»? Мы взяли это слова в кавычки, чтобы не путать его с классическими инвесторами, которые вкладывают деньги в покупку акций (отметим, что, например, рост курсовой стоимости акций никак не связан ВВП поскольку при этом ничего не производится и не создается). Те, кто покупает облигации практически никаких, за исключением возможности их продать на открытом рынке. А вот банки-кредиторы обычно обзаводятся гарантиями. Главной из которых, в условиях опережающего финансирования, становится капитализация того гипотетического сектора экономики, о котором мы рассуждаем. То есть кредиты выдаются под залог акций самой отрасли с условием немедленного возврата в случае снижения их стоимости ниже некоторой границы.
И вот здесь начинается самое интересное! Изначально капитализация отражала только дисконтированную прибыль. Если завод, стоящий миллиарды долларов ничего не может продать, то его капитализация нуль (мы не учитываем стоимость металлолома, поскольку она вся, как показывает практика, уйдет на оплату услуг судебных исполнителей). И начались спекулятивные рассуждения. Пусть вы сейчас не имеете прибыль, но продажи все время растут. Тогда со временем вы выйдете в прибыль и ее необходимо учитывать в капитализации. Кроме того, вы можете продать свой (пока убыточный или малоприбыльный) бизнес другой компании, которая сильно больше и более успешно может вести ваш же бизнес (например, за счет монопольных эффектов), и она заплатит за нее существенно больше, поскольку для нее самой независимое создание аналогичной инфраструктуры обойдется существенно дороже. Иными словами, последнее десятилетие капитализация компании стала все больше отражать стоимость ее активов и возможность их эффективного использования в будущем. То есть стала определяться не столько по выходящим потокам (продажам), сколько по входящим (инвестициям в самом широком смысле этого слова).Это не могло не создать замечательный эффект. Доля сектора в ВВП определяется, разумеется, его продажами (хотя и складские запасы учитываются при условии, что компании, их имеющие, находятся в нормальном финансовом состоянии). А вот его влияние на экономику в целом теми закупками, которые он осуществляет. Иными словами, если входящий поток в рассматриваемый нами гипотетический сектор экономики существенно больше исходящего достаточно длительный срок, то он формирует вокруг себя значительный объем отраслей и мощностей, формально к нему не относящийся и капитализация которого определяется объемом закупок нашего сектора. Причем есть еще один эффект. Поскольку не заметить постоянный поток заказов невозможно, особенно если он растет, то и в эти отрасли и предприятия начинает идти опережающий поток инвестиций.К чему это может привести для «нашего» сектора? Во-первых, у него образуется широкий круг «клиентов», то есть предприятий, которые значительную часть своей деятельности посвящают удовлетворению потребностей нашего сектора и кровно заинтересованных в том, чтобы дела у него шли как можно лучше.Во-вторых, капитализация нашего сектора так или иначе растет за счет входящего потока в него потока, что, в свою очередь, еще больше его увеличивает. Кроме того, предприятия нашего сектора расширяются за счет включения в себя наиболее рентабельных частей обслуживающих отраслей (зачем же делиться прибылью?), что еще больше увеличивает капитализацию.В-третьих, на исходящие потоки (то есть продажи) все эти процессы практически никак не отражаются.А теперь представим себе, что наш сектор похож по своим размерам на «новую» экономику. То есть составляет около 20% ВВП. С этого момента он перестает расти. Не столько даже потому, что полностью удовлетворяет потенциальный спрос, а скорее из-за того, что рынок достигает насыщения: предприятия и домохозяйства не могут увеличивать долю своих расходов на эти виды продукции.
С этого момента исчезает единственный аргумент опережающего инвестирования постоянный ускоренный рост продаж. Становится понятно, что кредиты, скорее всего, не будут возвращены, облигации подвергнутся дефолту и вообще, наш сектор экономики ожидают серьезные трудности. Поскольку деньги в него вкладывались исходя из того, что продажи будут расти. Более того, не ясно даже, а сможет ли этот сектор удержать текущий уровень продаж. Опережающее финансирование позволяет колоссальные средства вкладывать в агрессивную рекламу (а в случае «новой» экономики значительная часть такой рекламы осуществлялась вообще бесплатно), которая увеличивает рост продаж. Что будет в новой ситуации непонятно.Но главное даже не это. Тот финансовый поток, который создавал окружение нашего сектора, его «клиентов», резко сокращается. Это означает, что те компании, финансовое положение которых было безупречно, начинают испытывать серьезные затруднения. У них уменьшается прибыль (поскольку они теряют самых крупных клиентов), сокращаются возможности по рефинансированию оборотных средств. И становится непонятно, откуда брать деньги на возврат тех инвестиций, которые были в них вложены опять-таки исходя из предположения нарастающих продаж.Насколько велик такой «связанный» сектор? Это, безусловно, зависит от размеров основного сектора, который, собственно, и является «локомотивом», который тащит за собой всех остальных. Доля «новой» экономики в формировании ВВП превышает 20%. С учетом того, что входящий поток для нее превышает исходящий примерно в полтора раза, можно предположить, что еще примерно 30% ВВП США образуется в отраслях, у которых «новая» экономики является крупнейшим клиентом. А от них, в свою очередь, еще половина американской экономики получает серьезную часть заказов. Разумеется, прямо суммировать эти проценты нельзя (они пересекаются), но в целом, без серьезной ошибки можно сказать, что не меньше половины американской экономики будут испытывать серьезные трудности в случае сокращения входящих в «новую» экономику финансовых потоков.Отметим, что мы еще не посчитали траты работников «новой» экономики, зарплата которых существенно выше средней.Возникает естественный вопрос. А куда делись те деньги, которые раньше шли в «новую» экономику? Они же не исчезли? Разумеется, нет. Но деньги на счетах предприятий и инвесторов не являются инвестиционным ресурсом, они не работают в экономике. А куда их вкладывать совершенно непонятно, поскольку прибыли, сравнимой с прибылью «новой» экономики в период ее расцвета, практически никто обеспечить не может. Более того, стагнация, которая вызвана исчезновением инвестиционного мультипликатора, связанного с «новой» экономикой, вообще исключает возможность быстрого роста экономики в целом.И еще один аспект. Если для «новой» экономики входящий поток существенно больше исходящего, то для остальной части экономики наоборот исходящий существенно больше входящего. Значит, она суперэффективна? Так может за счет нее и можно «вытягивать» экономику в целом?
Ответ достаточно очевиден. Оставшаяся экономики это ее «традиционная» часть, для которой «нормальный» рост составляет порядка 3% в год. За всю ее историю у нее никогда не было такого масштаба свободных ресурсов, какие в 90-е годы направлялись в «новую» экономику – они всегда инвестировались «внутри». Их вытащили практически насильственным способом пообещав невероятную, неосуществимую прибыльность. Отметим, что аналогичный эффект в СССР был обеспечен за счет централизованного управления экономикой и тоже не привел к позитивным результатам. Иными словами, ресурсы на развитие «новой» экономики во многом были получены за счет недоинвестирования экономики традиционной, в которой инвестиционный процессы активно развивались только в той части, которая была обеспечена заказами «новой» экономики. Отметим, что статистически обосновать это утверждение достаточно сложно, но многочисленные обзоры отдельных отраслей США показывают, что эта проблема, безусловно, имеет место.И теперь несколько слов о масштабах реальных проблем экономики США. Если считать, что масштаб «новой» экономики составляет около 20% всей американской, а с учетом наиболее тесно с ней связанных отраслей достигает и 30-35%, то можно оценить, какие убытки несет этот сектор в результате исчезновения феномена «опережающего» инвестирования. Мы не будем сейчас говорить о самой «новой» экономике, а только о той части ее «окружения», которая серьезно пострадает в результате резкого уменьшения закупок. Если исходить из масштабов несоответствия входящих и выходящих потоков, можно предположить, что общий объем закупок «новой» экономики сократится примерно в полтора раза. Это означает, что примерно 30% экономики США станет принципиально убыточной. Если прямо восстанавливать это утраченный со стороны «новой» экономики поток, то его масштаб можно оценить в 10% ВВП то есть 1 триллион долларов в год. Но на самом деле больше, поскольку необходимо еще компенсировать дополнительный инвестиционный поток в эти смежные отрасли. Их объем больше, чем всей «новой» экономики, но зато и рост их был ниже, поэтому можно считать, что объем этого потока примерно равен потоку со стороны «новой» экономики. Итого получаем 2 триллиона в год, около 200 миллиардов в месяц.Это, конечно, очень приблизительные рассуждения. Но эффект от тех денег, которые руководство США уже полтора года непосредственно вкладывает в экономику и объем которых никак не меньше 25 миллиардов долларов в месяц, а скорее приближается к 50 миллиардам, настолько ничтожен, что цифра 200 миллиардов становится куда более убедительной. В заключение можно отметить, что феномен «новой» экономики самим фактом своего существования вызвал серьезные структурные перекосы. И их «нормализация» неминуемо вызовет (да уже вызвала) серьезнейшую депрессию, масштабы которой, скорее всего, будут вполне сравнимы с ситуацией 1929-1939 гг.
