США вытолкнули Россию за пределы западной цивилизации, и сегодня она вновь вынуждена искать свой путь. Но возможно ли формирование самобытной модели развития, задается вопросом член Зиновьевского клуба МИА «Россия сегодня» Владимир Лепехин. Русская модель экономики: контуры и основания
Впервые статья была опубликованана сайте РИА Новости
Вопреки заклинаниям лидеров современной западной демократии о целях формирования открытой экономики и становления на базе общечеловеческих ценностей свободного социокультурного универсума, мир все больше превращается в совокупность глобальных империй.
В этих мегаимпериях доллара, евро, юаня и, возможно, иены страны-метрополии становятся все сильнее и богаче, а все остальные — слабее, беднее и более зависимыми.
Надежды российского руководства на интеграцию в мировое сообщество в качестве его полноправного звена не оправдались: США и европейские политики не считают Россию равной себе и достойной быть членом клуба западных стран.
Более того, и в самой России либеральная доктрина, столпами которой являются приватизация, монетизация, маркетизация и некоторые иные характеристики, оказалась несостоятельной уже потому, что принципы западной экономики, способствующие процветанию метрополии, губительны для страны, пребывающей в полуколониальной зависимости.
Словом, главной стратегической задачей России сразу после введения против неё экономических санкций стал поиск своей собственной, суверенной и эффективной модели конкурентоспособного развития.
Две изжившие себя модели российской экономики
Исторически на территории России или — если говорить о базовой субъектности Русского мира — в пространстве российской цивилизации были реализованы две модели экономического развития.
Основой первой модели стала евразийская география, предопределившая доминирование в Восточной Европе (на протяжении тысячелетий) земледельческого уклада хозяйствования. Эта модель способствовала мирному освоению гигантских пространств и их культурной ассимиляции под русским флагом.
Не буду останавливаться на анализе того, как аграрный тип производства позволил сформироваться в России сильному и централизованному государству, уникальной культуре и цивилизационному самосознанию, скажу только, что к моменту выхода Запада на рубежи формирования индустриального общества русская эволюционная модель экономики оказалась неконкурентоспособной.
Эта модель не смогла дать ответ на вызовы капиталистического рынка с его растущими потребительскими стандартами, в процессе усвоения которых российская разночинная интеллигенция увлеклась идеей социальной революции, как бы призванной обеспечить более высокие стандарты жизни для «неимущего большинства».
В России были умы, которые понимали причины отставания России от Запада и пытались решить эту проблему, но им не дали. Ретрограды блокировали модернизационные усилия Сергея Витте и его сторонников (чем вызвали первую русскую революцию), а революционеры убили другого великого российского модернизатора — Петра Столыпина, после чего страна рухнула в мировую войну.
Самоубийственное участие России в этой войне стало следствием растерянности русских элит перед лицом глобального вызова — их неспособности «переумнить Запад» (выражение Александра Зиновьева).
России, тем не менее, удалось вывернуться и ответить на вызов времени революциями 1917 года и последующей сменой парадигмы развития. Природно-эволюционный и по преимуществу аграрно-общинный уклад был заменен мобилизационно-индустриальной моделью административной и «догоняющей» экономики.
Вторая национальная модель экономики обеспечила сохранение Россией суверенности и относительной конкурентоспособности, но не предотвратила её попадания в мясорубку следующей мировой войны.
В повторной схватке с Европой эта модель предопределила победу СССР, но не обеспечила народу высоких стандартов потребления. Потому советская интеллигенция, уже после войны вновь увлеклась западнизмом, что обусловило очередной раскол элит и повторный крах государственности.
Либеральная (колониальная) модель экономики, внедренная в 90-е годы прошлого века в России методом «шоковой терапии», стала временной мерой спасения национального экономического организма, но сегодня становится ясным, что эта модель — не для нас. Россия, из которой сегодня выкачиваются сырье, капиталы, мозги и изобретения, ужалась до периферийной территории и, как я полагаю, утратила потенциал конкурентоспособного развития.
Сегодня наша страна вновь, как и век назад, должна вывернуться из практически безвыходного положения и ответить на санкции метрополии новой моделью обеспечения экономического роста.
Какой должна быть новая российская экономическая модель
Обратимся за подсказкой не к ведущим российским или зарубежным экономистам, а к американскому писателю-фантасту Айзеку Азимову, к его роману «Основание».
По сюжету этого романа возрождение некогда разбитой державы начинается с конвертации сохраненных ею в секрете технологий использования ядерной энергии в политическое влияние.
По аналогии, главной предпосылкой возрождения самодостаточной российской экономики должен стать постиндустриальный сектор — те предприятия и технологии, которые были созданы в советское время и, к счастью, уцелели. Тем более что российские АЭС, ОПК и космическая отрасль пока что успешно конкурируют с западными.
В этом смысле предлагаемая рядом российских экономистов концепция формирования в России «шестого технологического уклада» (нацеленность на развитие наукоемких технологий), безусловно, заслуживает внимания. Однако постановки такой цели недостаточно.
Чтобы страна сделала реальный шаг в сторону шестого уклада экономики, необходимо реализовать в ней такие системные изменения, которые бы затронули фундаментальные основания общества, и прежде всего систему государственного управления и саму идеологию.
Системных же изменений невозможно добиться в рамках либеральной модели развития страны, как невозможно сделать это и путем возврата России к административной модели хозяйствования. Таким образом, сегодня Россия обязана определиться и с целями развития, и с выбором средств достижения цели, и с самими ОСНОВАНИЯМИ, то есть сущностными предпосылками новой экономической модели.
Основания новой российской экономической модели
Назову четыре ключевых основания новой модели экономики для современной России.
Первое и ключевое основание российской экономической модели (РЭМ) — это её ЦИВИЛИЗАЦИОННЫЙ характер и масштаб.
Цивилизационный подход в определении экономических задач будет означать, что Россия отказывается от приоритета интеграции (любой ценой) в мировую экономику и её главной задачей становится развитие хозяйственного комплекса в рамках российско-евразийской цивилизации. Это будет означать приоритет решений и нормативных актов национального и цивилизационного характера (Таможенный союз важнее ВТО) в сравнении с прочими внешними юрисдикциями.
Цивилизационный подход — альтернатива так называемой открытой экономике, но он же — альтернатива и автаркии. Следовательно, цивилизационная парадигма способна установить меру открытости российской экономики, а также меру её суверенности.
Второе основание — СОЗИДАТЕЛЬНЫЙ, ПРОИЗВОДЯЩИЙ характер российской экономической модели.
Так, Дмитрий Косырев отмечает, что сегодня «речь идет о жестком противостоянии двух мировых экономических систем, «производящей» и «обслуживающей». Разумеется, при формировании новой экономической модели Россия не может не учитывать, в какой из двух систем её место. Анализ показывает — в «производящей».
Созидательность РЭМ соответствует важнейшему цивилизационному паттерну Руси-России, который сформировался вследствие аграрного (а уже в 20-м веке — индустриального) производящего уклада жизни. Это не значит, что Россия не должна развивать банковскую сферу и разного рода сервисы, но подразумевает необходимость преодоления Россией сырьевой модели экономики и приоритетное развитие индустрий.
Третье основание РЭМ — наличие НРАВСТВЕННЫХ приоритетов.
Постановка во главу угла всей экономической деятельности сверхприбыли, а также возгонка потребительских ценностей губительны для российской цивилизации, а значит и для её экономики. Посему РЭМ должна быть не только социально ориентированной и народной, но и предполагать принципиально иную — не утилитарную — структуру потребления.
В свою очередь, народность — весьма емкая характеристика, подразумевающая, что народ в России должен быть не только основным субъектом истории, но также еще одним (наряду с государством и частным бизнесом) драйвером экономического роста.
Наконец, четвертое основание будущей новой российской экономики — её СОЛИДАРНЫЙ характер.
Визиткой русской (земледельческой) экономической модели исторически была её крестьянская общинность, наряду с такими коммунитарными формами хозяйствования, как артели, монастырские общины и товарищества на вере.
В советское время естественная для русских и православных людей коммунитарность была трансформирована в различные форматы «коллективного» труда. Между тем известные форматы кооперации, увы, не обеспечивают подлинной коммунитарности (и солидарности) во владении и распоряжении национальными активами.
Солидарный характер российской экономики должен предполагать, в частности, формирование так называемого солидарного сектора экономики (включая солидарное акционирование, солидарный банкинг, солидарное страхование и т. п.), основанного на долевом владении гражданами РФ и стран — членов ЕАЭС общенациональными средствами производства и мотивирующего население на высокопроизводительный труд.
Вопрос же о том, кому принадлежат ключевые активы, был, есть и будет основным вопросом глобальной экономики и политики.
