Ничего нового он, конечно, не сказал, но некие общественные позиции озвучил
/ 30.05.2016 / Максим Соколов
РI попросила известного и до последнего времени также «известинского» обозревателя Максима Соколовапрокомментировать состоявшийся 25 мая 2016 года в присутствии президента России спор лидеров двух российских экономических школ: монетаристской и дирижистской. Мы хотели понять, какие социальные силы стоят за каждым из этих идеологических течений, интересы каких страт в российском обществе они представляют.
Любовь Ульянова
Максим Юрьевич, 25 мая 2016 года состоялось заседание Экономического совета при Президенте России, в котором принимали участие Алексей Кудрин и Борис Титов. В чем, на Ваш взгляд, состоит значение этой встречи? Каковы ее главные итоги? Действительно ли речь идет о столкновении двух альтернативных экономических концепций развития России?
Максим Соколов
Основное значение в том, что впервые А. Л. Кудрин и его приверженцы защищали свою позицию в непосредственном споре в дирижистами, причем перед лицом президента. До сих пор в течение многих лет – двадцати, как минимум – экономические либералы пропагандировали свои воззрения в абсолютно нелиберальном, т. е. монопольном режиме.
Впервые за много лет экономические воззрения излагались перед верховным лицом так, чтобы дурость каждого видна была.
Любовь Ульянова
Консервативная часть экспертного сообщества достаточно давно говорит о засилье либеральной экономической школы, ее безальтернативности как в смысле идейного, научного доминирования, так и с точки зрения принципов реальной экономической политики. Вспомним и Ваше интервью нашему сайту на эту тему. Можно ли сейчас говорить о том, что в России начинаются настоящие экономические дискуссии? Что монополия либеральной экономической школы подходит к концу? Что, так или иначе, очень медленно, но в России оформляется экономическая школа, альтернативная либеральному монетаризму Кудрина?
Максим Соколов
Учитывая ту осторожность, с которой задан вопрос («начинаются дискуссии», при том, что дискутировать можно до морковкина заговенья, «монополия подходит к концу», «так или иначе, очень медленно»), несомненно, можно дать столь же осторожный положительный ответ. Похоже, что падишах в конце концов усомнился в обещаниях Кудрина научить ишака читать Коран, и это уже важный сдвиг.
Любовь Ульянова
Насколько правомерно бытующее в СМИ представление об идеологическом противопоставлении приглашенных на заседание людей? Сам президент в начале встречи призвал оставить идеологические разногласия. О чем тогда они могут говорить? Могут ли они говорить на языке, условно говоря, «real politik», когда речь идет о выборе экономической стратегии развития страны? Может ли из этого разговора получиться что-нибудь толковое? Или это симуляция дискуссии?
Максим Соколов
Базовые расхождения между монетаристами и дирижистами вполне идеологичны. Одних можно обвинить в том, что они фетишизируют рынок и финансовую стабильность, ради которой всех остальных хоть волки кушай. Другим можно приписать фетишизацию выплавки стали и чугуния на душу населения. Если такая фетишизация не идеологический подход, то что это?
Иное дело, что просьба оставить идеологические разногласия может означать всего лишь пожелание большей дипломатичности, отказа от идеологических ярлыков, прямого доносительства и заушательства в стиле «Шиит неверный! Султан тебе покажет в Испагане, как гоните вы нас! — Суннитский пес! В Стамбуле мы с тобою разочтемся!».
Возможно, президент имел в виду воздержание от оборотов типа «монетаристский, а равно и дирижистский пес».
Любовь Ульянова
Какие силы представляют Кудрин и Титов с Глазьевым? За чьи интересы они борются? Это противостояние олигархов и банкиров с промышленниками? Мировой теневой закулисы с национально ориентированными силами?
Максим Соколов
Судя по тому, у кого какие приверженцы, именно так. Редко встречаются промышленники, восхваляющие неизреченную мудрость Кудрина, еще реже банкиры, которым нравятся замыслы Глазьева-Титова. Аналогично и с патриотами заграницы — преимущественно любителями Кудрина — и патриотами России, которые если и не страстные приверженцы Глазьева-Титова, то уж точно не кудринисты.
Любовь Ульянова
В прошлом году была дискуссии в ФБ и в «Известиях» о том, какие силы представляет Сергей Глазьев. Тогда речь шла о том, что в 1990-е годы он выступал за интересы промышленников, реального сектора экономики, а сегодня социальная база, на которую он ориентируется, не артикулирована. Сохраняется ли это ощущение сегодня?
Максим Соколов
Нужно различать социальную базу, на которую ориентируется Глазьев, – она зависит от того, как он представляет себе те классы и страты, которым понравятся предлагаемые им меры, и фактический состав тех классов и страт, которым его меры в самом деле понравятся.
Глазьев такое долгое время пребывал в интеллектуальном и социальном изгнании, что нет уверенности в его адекватном позиционировании. Хоть внешняя, хоть внутренняя эмиграция часто бывает губительна для карьеры.
Любовь Ульянова
В комментариях о состоявшемся заседании фигурирует критика «проекта Титова»: он главной мерой предполагает включение печатного станка, запуск инфляционных механизмов, в то время как проект Кудрина предлагает настоящие реформы и модернизацию – помимо традиционного для Кудрина требования поддержания низкого уровня инфляции. Насколько правомерны эти утверждения? Неужели за стереотипами о Кудрине мы не видим реального потенциала его концепции?
Максим Соколов
Стереотипы о Кудрине порождены его многолетними приготовлениями к последнему и решительному опыту, описанными в пушкинских «Сценах из рыцарских времен»:
«Бертольд. Займусь еще одним исследованием: мне кажется, есть средство открыть perpetuum mobile…
Мартын. Что такое perpetuum mobile?
Бертольд. Perpetuum mobile, то есть вечное движение. Если найду вечное движение (resp.: «институциональные преобразования»), то я не вижу границ творчеству человеческому… видишь ли, добрый мой Мартын: делать золото – задача заманчивая, открытие, может быть, любопытное — но найти perpetuum mobile… о!..
Мартын. Убирайся к черту с твоим perpetuum mobile!.. Ей-богу, отец Бертольд, ты хоть кого из терпения выведешь. Ты требуешь денег на дело, а говоришь бог знает что. Невозможно. Экой он сумасброд!
Бертольд. Экой он брюзга!».
Похоже, что В. В. Путин дозрел до кондиции Мартына.
