Я тут тексик накатал для финтимес.ру. Мне кажется, что в день выборов — актуально.
М.Хазин30 ноября 2007
Где наше место? В смысле, в мировом разделении труда. Сейчас много говорится о том, как много денег мы будем вкладывать в авиастроение, кораблестроение, науку, технологии и так далее. Все это замечательно и, может быть, даже правильно. Но вот что дальше? Вложили мы денег в разработку нового самолета. Построили его. Три штуки. Что дальше?
Хорошо было СССР. Он мог продавать свои самолеты внутри страны – Аэрофлоту. Который их эксплуатировал и возвращал затраты. Причем Аэрофлот в СССР – это не нынешний Аэрофлот в России. И страна была существенно больше, и летали в ней чаще. Но ладно, пусть мы сумеем уговорить нынешний Аэрофлот купить 70-80 наших самолетов. А дальше? Если для окупаемости нужно продать их, ну, скажем, штук 700-800?
СССР мог продавать самолеты в Восточную Европу. А Африку. В Азию. И продавал. И все было хорошо. Но сейчас и Африка, и Азия, и Восточная Европа летают на Боингах и Эйрбасах. Для того, чтобы вытеснить их с рынков нужно потратить не просто много денег, а очень много. И еще иметь некоторый политический ресурс – которого у нас нет. Ну, действительно, как мы можем продать наши самолеты какой-нибудь прибалтийской республике, если там у власти гражданин США? Демократия, оно, конечно, но такого не может быть, потому что не может быть никогда.
Посадить своего? Но СССР, прежде чем смог куда-то кого-то сажать, выиграл II Мировую войну… А что выиграли мы? Войну в Чечне? Ну-ну…
А это значит, что Россия стоит перед страшной дилеммой. Либо вложить деньги, понимая, что рынков сбыта нет. И тогда вся эта инфраструктура возопиет через 3-5 лет, что ей срочно нужны рынки. Отметим, что когда вкладываются большие деньги, то те, через которых они идут, автоматически становятся элитой страны. То есть лет через пять практически вся элита России будет требовать, чтобы ей дали рынки сбыта. Любой ценой! Что это значит? Такая история в мире уже была: агрессивность Германии в ХХ века была заложена в веке XIX, когда бурный рост этой страны не был подкреплен аналогичным ростом рынков сбыта ее продукции и она стала потенциальным и очень жестким конкурентом Великобритании и Франции. А уж когда была принята новая программа строительства германского имперского флота, которая делал его (по завершению, естественно) реальным конкурентом флота британского, то начало войны резко приблизилось.
Я уже неоднократно писал о том, что современные финансово-технологические схемы находятся на пределах возможности современных рынков. Грубо говоря, существенно нарастить количество потребителей практически невозможно. Они должны есть и пить, где-то жить и как-то лечиться. В результате, у них остается не так уж много ресурсов на покупки чего-то «лишнего», за которое и приходится конкурировать производителям косметики и самолетов, автомобилей и компьютеров, драгоценностей и книг. Точнее, для конкретного продукта место есть. Но чтобы продать не 10 штук новых компьютеров, а как минимум миллион, уже нужно уговаривать их покупателей не покупать еще годик новый автомобиль… То есть есть еще и конкуренция между совершенно несвязанными группами товаров.
Свободных рынков нет, а те, которые еще можно существенно развивать (Китай, Индия) во-первых, находятся под жестким контролем национальных элит, а, во-вторых, требуют для своего развития первичных ресурсов, рынки которых тоже поделены, причем другими силами.
И в этой ситуации вторая часть дилеммы для российских элит тоже крайне неприятная. Если они отказываются от развития (а зачем?), то у них не остается инструментов для защиты своего положения хозяев первичных ресурсов. Ну, действительно, зачем китайцам платить в Москву деньги за нефть, которую добывают китайцы, в пустом лесу, китайскими технологиями и качают через китайский нефте- или газопровод? Только потому, что кто-то где-то когда-то на карте провел какие-то линии? А этот кто-то может хоть чем-то подтвердить свое право провести эти линии еще раз?
Некоторые представители новой российской элиты решили этот вопрос однозначно – они просто вытащили все «свои» деньги и уехали вместе с ними на Запад. Чем совершили принципиальную ошибку. Они там – чужие. А значит, отобрать у них деньги – это святое. И отберут. Миллиардером и даже простым мультимиллионером можно быть только в своей стране. В чужой – не получается. Никак и никогда, примеров в истории практически не было. Как – это уже техника. Обвинят в отмывании грязных денег, связях с наркомафией, заставят откупать детей от тюрьмы за изнасилование, публичное пьянство или демонстративную неполиткорректность, в конце концов, просто обанкротят соответствующие финансовые институты. У них же тот, кто заработал деньги, всегда прав, даже если вы считаете, что это ваши деньги. Потому что они – свои, а вы – чужие.
А если не отберут чужие, то рассердятся свои. Вон сколько сил тратят некоторые товарищи на то, чтобы уговорить Путина остаться – поскольку именно он прикрывает их деньги. А если он уйдет – то «приёмник» часть этих капиталов прикрывать не будет. Катастрофа, понимаешь. Так что получается, что если не начать эти деньги вкладывать в российское производство, то катастрофа ждет всю новую российскую элиту. А если начать – то неминуема война. Поскольку наш потенциал все еще существенно выше, чем те рынки, которые нам оставили по итогам 90-х годов.
Есть только один шанс избежать войны. Это поучаствовать в написании новых «правил игры», которые будут рождаться по итогам острого мирового финансово-экономического кризиса, который разразится в ближайшие годы. Именно в этом шанс современной российской элиты, именно в этом направлении должна она сегодня думать. Иначе – у нее нет будущего.
