Текст написан для km.ru
Вчера была знаменательная дата – 40 лет со дня последнего настоящего американского дефолта. Именно 15 августа 1971 года президент США Ричард Никсон отмерил привязку доллара США к золоту и отказался обменивать доллары на золото, то есть, тем самым, отказавшись от имени США выполнять взятые на себя обязательства.
Та ситуация была очень показательной – поскольку к 70-м годам прошлого века стало понятно, что созданная в 1944 году в рамках Бреттон-Вудских соглашений мировая финансовая система больше не может существовать в прежних рамках. За этим последовали годы тяжелых кризисов, поражение в войне во Вьетнаме, чуть было не последовало поражение в «Холодной» войне (тут американской элите нужно сказать «спасибо» элите СССР, которая отказалась форсировать выигрыш) и, наконец, политик «рейганомики», которая сумела вытащить экономику США из кризиса 70-х, но зато ввергла ее в кризис нынешний. И если просто исходить из аналогии, то только в этом случае нас ждут годы и годы тяжелого кризиса. Но на самом деле простой аналогии мало.
Дело в том, что тогда, в 70-е годы, рухнул только один механизм функционирования финансово-экономической системы, но, теоретически, можно было бы придумать и другие, что собственно, и показали реформы Рейгана. Ресурсы для этого еще были. А вот сегодня ситуация, судя по всему, совсем другая, и ресурсов на развитие больше нет. Соответственно, невозможно будет запустить новую волну роста, какие бы технологии не придумывать.
Я уже много раз объяснял, почему это так, вкратце повторю еще раз. Современная парадигма развития, научно-технический прогресс, построена на постоянном расширении углубления труда. Но, как это понял еще Адам Смит, углубление разделения труда неминуемо требует и расширение рынков сбыта. Соответственно, последние 250 лет мир представлял собой систему конкурирующих между собой и все время расширяющихся «технологических зон». Как только возможность расширения ограничивается – начинается кризис.
Первый – в конце XIX века, который закончился I Мировой войной, затем, после краткой «отдушины» — второй, который закончился II Мировой войной, после которой количество независимых зон сократилось до двух (СССР и США), затем – третий кризис, 70-х годов, по итогам которого должна была умереть одна из двух оставшихся технологических зон. Умер СССР, и США, в последний раз, совершили рывок за счет доставшихся им «в наследство» рынков. Но сегодня начался четвертый кризиса, из которого уже выйти невозможно, поскольку весь мир представляет из себя одну систему разделения труда.
Соответственно, есть два выхода из ситуации. Первый – вернуться назад, откатиться в 70-е, а то и в 50-е годы и попытаться повторить уже один раз пройденный путь на несколько иных технологиях и с учетом уже имеющегося опыта. В конце концов, никто не спорит с тем, что последние пару десятилетий экономическое развитие использовало ресурсы крайне неэффективно, не исключено, что если можно будет повторить опыт, то все пойдет несколько лучше. Правда, этот путь чреват существенным падением уровня жизни в развитых странах, что дело опасное – но тут уж ничем помочь нельзя. И выкручиваться придется по полной программе.
Вариант второй, который, впрочем, не исключает сосуществования с первым – это поиск новой парадигмы развития. Тут уж точно ничего предсказать нельзя и почти наверняка ничего не получится сделать до тех пор, пока не пройдет нынешний кризиса, хотя это и не повод для того, чтобы складывать руки и тупо ждать коллапса мировой экономки. В конце концов, под лежачий камень вода не течет.
Другое дело, что смена парадигмы развития – это большая проблема с точки зрения социально-политической. Дело в том, что вся современная элита создалась и развивалась в рамках совершенствования нынешней финансово-экономической модели, которая, естественно, составная часть НТП. Отказ от НТП (пусть и вынужденный) вызовет у этой элиты острое чувство протеста, поскольку для большей ее части места в новой элите не будет, так уж жизнь устроена. И есть все основания считать, что элита нынешняя приложит много усилий для того, чтобы носители новых парадигмальных идей, в лучшем случае, не имели возможности активно пропагандировать свои мысли. В худшем, естественно, они должны просто исчезнуть. Все это чревато серьезным социальным расколом, который может привести даже к гражданским войнам. И к этому нужно быть готовым – потому что договориться с элитой о том, что она должна добровольно уступить свое место обычно не получается. Точнее, получилось всего один раз – в позднем СССР, но тут дело в том, что часть советской элиты просто не понимала, что происходит, а часть – точно знала, что она и в новых условиях не пропадет.
Впрочем, я думаю, что такой мирный сценарий, как в основной части СССР (кое-где на окраинах произошла вполне настоящая гражданская война), сегодня уже невозможен, поскольку нельзя повторить уникальный сценарий СССР, связанный с т.н. «застоем», когда из элиты были практически «выбиты» два поколения руководителей, который просто не смогли сделать карьеру, поскольку все места были заняты пенсионерами. Я с этим столкнулся, когда пришел на работу в Министерство экономики, бывший Госплан и обнаружил, что там почти все начальники департаментов возрастом под 60 лет – в 1995 году я, в свои 33 года, стал самым молодым начальником департамента. Сравните с нынешней ситуацией, когда даже министр в 50 лет считается уже ветераном.
В общем, аналогия с 70-ми годам показывает, что даже при самом мягком развитии ситуации нас ждут годы и годы проблем. Особенно с учетом того, что никто эти проблемы всерьез не обсуждает, что хорошо видно, что годовщина дефолта США прошла практически незаметно. И это, с моей точки зрения, самое неприятно, поскольку есть у меня основания считать, что особо мягкого развития ситуации не будет …
