Текст написан для fintimes.ru
Данные по рынку труда традиционно занимают особое место в перечне статистики, просто потому, что каждый работающий – это избиратель. А поскольку вероятность того, что потерявший свою работу человек будет голосовать за правящую партию, достаточно мала, то власти традиционно обращают на нее особое внимание. Даже Федеральная резервная система США, которая, в принципе, и создавалась, и функционировала в рамках совсем других обстоятельств, рассматривает это рынок как главный критерий качества своей работы. Тем интереснее посмотреть на результаты последних месяцев. Для начала – сухие строчки официальной статистики: 16:30 — США. Занятость вне сельского хозяйства за март +216 тыс. против прогноза +195 тыс., уровень безработицы за март 8.8% против прогноза 8.9%, средняя часовая оплата труда за март не изм. м/м до +1.97+0.2% м/м до +1.9% г/г. Средняя продолжительность рабочей недели за март 34.4 против прогноза 34.3. Формально, все как минимум не плохо, в реальности за этими цифрами таится много всяких тайн. Дадим слово одному из лучших российских аналитиков Сергею Егишянцу: «Показатели рынка труда в марте выросли – но не всё так просто: так, число увольнений от Challenger упало на 38.6% к тому же месяцу прошлого года – но наём рабочей силы тоже сжался, пусть и слабее (на 22.3%); активность показывают лишь малый и средний бизнес, последними рискнувшие чуть нарастить персонал в надежде на увеличение спроса. Но последний стагнирует: в феврале доход вырос номинально на 0.3% в месяц, а официальная инфляция – на 0.4%, так что реальный доход упал. Неоднозначен и отчёт Минтруда: создано 216 тыс. рабочих мест – но есть ли они в реальности, ведь добрая половина приходится на новые бизнесы, которые есть лишь в моделях, но не в реальности? Уровень безработицы снижается из-за манипуляций – за последние 12 месяцев взрослое население США выросло почти на 2 млн. человек, но при этом численность рабочей силы упала на полмиллиона; а тех, кого из неё попросту выкинули, стало больше на 2.3 млн.» Тут можно много еще чего добавить, но самое главное сказано: на самом деле, цифры, которые приводят официальные статистические ведомства, не совсем адекватны реальности, прежде всего из-за того, что они приведены к разным базам, их просто нельзя сравнивать. Остается, разбираться, а нет ли каких-нибудь показателей, которые бы давали качественную картину состояния дел в сфере занятости и не подвергались бы серьезной фальсификации. Соответствующие данные есть, и Сергей Егишянц их приводит: «…среднее время безуспешного поиска работы достигло исторического рекорда 39.0 недель (это 9 месяцев, между прочим) – так что радоваться нечему.» И приводит соответствующую картинку:
Данные, естественно взяты из официальных показателей Бюро трудовой статистики США. Просто эти данные никто не смотрит и газеты их не публикуют – так что особым искажениям они не подвергаются. Вопрос: обязательно ли рост среднего времени поиска работы говорит о том, что ситуация на рынке труда существенно ухудшается? Вообще говоря – нет. Такая ситуация возникает, например, когда имеет место так называемая структурная безработица. Исчезает какая-то отрасль экономики (например, текстильные фабрики переводят в Китай), и, как следствие, ее рабочие и служащие, которые, естественно, пытаются найти работу по специальности, попадают в трудное положение. Другое дело, что власти США как раз пытаются доказать, что ничего такого особо структурного в экономике нет и все вот-вот вернется «на круги своя». Да и масштаб роста времени поиска работы как-то уж больно велик для проблем одной, ну даже пары-тройки отраслей – тут, скорее, имеет место какое-то массовое явления. В любом случае, приведенный С.Егишянцем график четко показывает, что что-то сильно не так в трудовой сфере, а официальные лица это не то, чтобы скрывают, но, скажем так, не очень афишируют.В реальности же имеют место два процесса. Первый и главный – падение совокупного спроса, который заставляет производителей сокращать издержки, увеличивать увольнения и нагрузку на работников (продолжительность рабочей недели не падает). При этом все большая часть спроса замещается дотациями из бюджета, а это означает, что начинается и структурное изменение спроса, вымывание из потребительской корзины товаров дорогих и качественных, переход на дешевые заменители. С соответствующим изменением у производителей – и это неминуемо сказывается на показателях времени поиска работы. Вообще, в заключение я хотел бы отметить, что это обычная ситуация при анализе экономической статистики. Есть показатели «привычные», которые все используют, и их, рано или поздно, начинают подгонять под более или менее удобный результат. Причем дело даже не в банальной фальсификации, типа видим -1.2, пишем +0.3. Таким безобразием баловались разве что российские «реформаторы» 90-х годов (сам был свидетелем), затем все стало делаться более цивилизованным методом. А именно, меняются методики, причем этот процесс продолжается до тех пор, пока он не начинает давать более или менее приемлемый результат. Но это только для нескольких наиболее употребимых показателей. Некоторые трогать нельзя, например, слишком рьяное снижение дефлятора ВВП приводит к такому росту показателей экономики, что уши начинают торчать слишком сильно. Именно по этой причине у нас в стране дефлятор ВВП сильно ближе к 20%, чем официальные данные потребительской инфляции, которая ухитрилась в Росстата упасть ниже 10. А на некоторые просто никто не обращает внимания, как на приведенную выше картинку. Статистика – это очень творческая наука и это нужно понимать всем, кто ею запинтересуется!
