Смена руководителя Европейского центрбанка (догматика Трише на Марио Драги) вызвало волну оптимизма на европейских рынках. Тем более, что первое, что сделал Драги – это снизил учетную ставку. Однако «продолжения банкета» не последовало, точнее, Драги не решился начать массированную эмиссию. Не массированную, а так, обычную, с целью выкупа облигаций проблемных стран, ЕЦБ ведет уже давно.
Выступая на конференции Euro Finance Week во Франкфурте-на-Майне в пятницу, 18 ноября, Драги отметил, что если ЕЦБ откликнется на призывы о стимулировании рынков, то он очень быстро утеряет репутацию института, сдерживающего инфляцию и тем самым содействующего экономическому росту, созданию рабочих мест и финансовой стабильности. Как отметил глава Европейского центробанка, история учит, что такая утрата авторитета может очень дорого обойтись и в экономическом, и в социальном плане. Фактически, он отверг призывы к более активному вмешательству ЕЦБ на финансовых рынках с целью спасения отдельных стран еврозоны, переживающих глубокий долговой кризис.
Отметим, что слово «авторитет» тут не совсем уместно – просто время для эмиссии, судя по всему, еще не пришло. Да и уровень инфляции в сегодняшней ситуации достаточно высок – около 4% по официальным данным и, соответственно, порядка 8% в реальности. Тут действительно печатать что-то страшно …
Отметим, что вопрос о том, что может, а что не может ЕЦБ сегодня для еврозоны принципиальный. Предшественник Драги догматик-монетарист Трише, такие вопросы даже обсуждать отказывался, однако после того, как тема долгового кризиса в Италии, третьей стране еврозоны, что называется, вылезла на поверхность, экономисты и политики стали все более решительно призывать ЕЦБ к более активному вмешательству на финансовых рынках, например, путем масштабной скупки итальянских гособлигаций.
Отметим, что такой подход вполне отвечает, например, американскому взгляду на проблемы. США активно стимулируют частный спрос в стране, в том числе за счет эмиссии (хотя и не в таком масштабе, как, скажем, в начале 2009 года), однако главная страна зоны евро — Германия, а также сам ЕЦБ пока отвергают такие призывы. Публично, во всяком случае. Глава МИД ФРГ Гидо Вестервелле в обнародованной 18 ноября статье для газеты Financial Times указал, что федеральное правительство выступает против того, чтобы ЕЦБ запускал печатный станок для борьбы с долговым кризисом в Европе. Он выразил мнение, что такой шаг в долгосрочном плане лишь ослабит евро, поскольку во всей еврозоне повысится инфляция, а готовность отдельных стран к реформам уменьшится. Вестервелле подчеркнул необходимость сохранения независимости ЕЦБ. Он призвал все страны еврозоны с помощью мер экономии шаг за шагом уменьшать долговое время и тем самым способствовать экономическому росту и повышению конкурентоспособности.
Я уже писал о том, что такой путь ведет к сокращению социальных расходов, уменьшению расходов домохозяйств и, как следствие, к сокращению ВВП стран, проводящих соответствующую политику и усугублению долгового кризиса. Однако в Европе пока не признают структурных причин экономического кризиса, считают его циклическим, и, соответственно, ведут политику, никак не отвечающую реальным экономическим процессам, протекающим в регионе. Ускорить кризис таким образом можно, выйти из него или, хотя бы, продлить его до «послевыборов» невозможно никак.
Отметим, что такой догматической монетаристкой позиции придерживаются не только европейские политики, но и финансисты: немецкий федеральный банк также категорически выступил против того, чтобы ЕЦБ запустил печатный станок для спасения еврозоны. «Приверженность действующему мандату ЕЦБ является неотъемлемым условием успешного будущего евро», — заявил глава бундесбанка Йенс Вайдман (Jens Weidmann) в ходе банковской конференции во Франкфурте. Он подчеркнул, что бундесбанк так же, как и ЕЦБ, привержен лишь стабильной валюте.
В общем, ЕЦБ ограничил еженедельный объем покупки гособлигаций, установив максимальную планку на уровне 20 млрд. евро. Это, конечно, тоже эмиссия, но, все-таки, более или менее ограниченная. Сравнимая по масштабам с QE2 (там было 600 миллиардов долларов за 8 месяцев), но и близко не подходящая к ситуации конца 2008 – началу 2009 года. И есть серьезные основания считать, что общее мнение финансовой элиты Евросоюза сыграло тут свою роль.
В конце концов, конечно, бытие определяет сознание, и продолжение жесткой политики со стороны ЕЦБ достаточно скоро упрется в углубление долгового кризиса, после которого догматические позиции придется менять. А там участники процесса довольно быстро объяснят всем, что они с самого начала все понимали, только по «объективным причинам» действовать иначе было нельзя. Народ, как обычно, все «схавает», беда только в том, что масштаб кризиса уже будет настолько высок, что придется принимать достаточно жесткие меры.
И вот тут–то нужно сделать главный вывод из всех приведенных выше рассуждений. Современные европейские политики не потому ничего не делают, что они догматики-монетаристы, а потому, что следование монетаристским инструкциям позволяет ничего не делать. Проблемы Евросоюза в целом и еврозоны в частности в том, что политическая культура, созданная в этом регионе мира, требует от политиков отказа от любых, более или менее активных, действий.
Вот они и выбрали себе экономическую идеологию, которая таких действий не предполагает. Есть один рычаг – учетная ставка, ее и нужно дергать в соответствии с четко установленными инструкциями. А сейчас, когда уже всем стало ясно, что эти инструкции не работают, европейские политики продолжают тупо за них держаться, лишь бы не брать на себя ответственность ни за что.
В общем, прямо скажем печальное зрелище. И до добра не доведет. Сcылка >>
