Я тут написал несколько текстов для fintimes’а о роли элит в условиях кризиса. Это, конечно, именно что рассуждения, а не исследование, но, все-таки …
О проблемах элиты
Мне часто задают вопрос, который многие считают «железным» аргументом против нашей теории кризиса. «Как же так, — говорят оппоненты, — среди западной элиты есть масса выдающихся ученых с колоссальными коллективами. Если бы в вашей теории было бы хотя бы минимальное зерно истины, они бы давно бы ее сами придумали и нашли бы способ, как избежать проблем». Аргумент, ничего не скажешь, не может же быть такого, чтобы мы были умнее всех. Ну, Олег Григорьев, как раз, может быть и умнее всех действующих сегодня на Земле экономистов, но уж понять-то его аргументы точно много кто может, поняли же мы. Так в чем же дело? Для ответа на этот вопрос я сначала приведу несколько цитат из новостных лент последних дней. Первая: «Власти Израиля заявили, что запуск реактора АЭС в Бушере «абсолютно недопустим», и призвали международное сообщество усилить давление на Тегеран, чтобы заставить его прекратить работы по обогащению ядерного топлива, передает Reuters.»Недопустимо, чтобы страна, которая столь грубо нарушает резолюции Совета безопасности ООН, решения Международного комитета по атомной энергии (МАГАТЭ), и свои обязательства по Договору о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), использовала атомную энергию», говорится в заявлении пресс-службы МИД Израиля. Вторая: «США предприняли беспрецедентный шаг в попытке заставить Европу уступить места в Совете управляющих Международного валютного фонда (МВФ) представителям развивающихся стран. Расстроившись после отказа Европы поделиться властью в МВФ, США в начале августа отказались поддержать резолюцию, которая бы продлила господство ЕС в руководстве фонда, включающем 24 управляющих, сообщили Рейтер в четверг дипломаты стран-участниц. Вашингтон уже давно, но безуспешно пытается добиться сокращения числа членов в Совете управляющих до 20 с 24, а также дать возможность развивающимся странам влиять на принятие решений в МВФ. Европа, которая имеет 9 представителей в совете, категорически отвергает идею поделиться местами в руководстве фонда. Развивающиеся экономики, например, Турция, выразили интерес к участию в формировании политики МВФ».Третья: «Помощник официального представителя Белого Дома Билл Бертон опроверг появившуюся в Financial Times информацию о том, что президент США Барак Обама в июне этого года объявил турецкому премьер-министру Реджепу Тайипу Эрдогану «ультиматум» в связи с неадекватной позицией, занимаемой Анкарой в ее отношениях с Тегераном и Иерусалимом. — пишет газета Радикал … Как сообщила ранее Financial Times, на июньской встрече лидеров 20 промышленно развитых стран в Торонто Обама якобы дал понять Эрдогану, что Турция не сможет приобрести у США необходимое ей вооружение, если не изменит своей политики в отношении Ирана и Израиля».Не вдаваясь в детали: все эти сообщения свидетельствуют, что Западные элиты не совсем адекватно представляют себе текущую реальность. И глупо считать, что ультиматум Турции выдуман – скорее, после того, как стало ясно, что он не сработает, была сделана хорошая мина при плохой игре. Так вот, зачем же элиты разных стран, вооруженные колоссальными аналитическими службами, делают откровенные глупости?А дело вот в чем. Как известно из теории управления, один человек, даже самый выдающийся, не может эффективно управлять группой из более чем 6-7 человек. Это значит, что вся политическая «машинка», состоящая из десятков, если не сотен тысяч человек, работоспособна только в том случае, если ею управляют люди, идейно близкие, целевые установки которых близки. Именно по принципу близости этих целевых, ценностных установок и происходит выбор управленческой элиты, причем это процесс длительный, он занимает даже не годы, а десятилетия. Соответственно, любая политическая, государственная машина страшно консервативна. Иногда для ее ускорения создается «многопартийная» система (не обязательно она легитимирована, в Политбюро ЦК КПСС было не меньше «партий», чем сегодня в Вашингтоне), но цели и ценности у них все равно должны быть общие – иначе неизбежен опасный раскол. А вот теперь представьте себе, что внешние условия, в которых действует эта система, достаточно быстро изменились. Например, как это произошло буквально в последние несколько лет, когда экономическая модель, которая действовала сотни лет (правда, несколько раз серьезно адаптируясь, последний раз в начале 80-х годов), перестала работать эффективно!Вся политическая и административная машина продолжает работать по целям, поставленным много лет назад, тем более, что все ее участники привыкли делать карьеру именно выполняя эти цели и задачи. Более того, она становится еще более жесткой и нетерпимой к «диссидентам», поскольку ресурс явно сокращается, а никаких новых критериев «свой-чужой» просто не видно. Соответственно, те, кто пытается изменить политику, выгоняются из системы значительно быстрее, чем раньше. Причем чем выше в пирамиде власти находится человек, тем более он консервативен. И потому, что дольше жил в рамках старых принципов, и потому, что у него значительно больше «своих» людей раскидано по всем ветвям власти, людей, которых он же сам выбирал на предмет соответствия двум основным условиям: их приверженности принципам (на сегодня уже устаревшим) и личной верности. Может ли он сказать им, что принципы меняются (куда?) и рассчитывать при этом на сохранение личной преданности? Большой вопрос. История учит нас, что при радикальном изменении внешних условий существования такой консервативной и устойчивой системы, как общество большой страны, невозможно последовательное, спокойное изменение целей и принципов: всегда это происходит путем резкого изменения состава элиты. Приходят новые люди, причем их должно быть сразу много, у которых эти новые принципы, соответствующие изменившейся ситуации, уже, что называется, «в пальцах», и именно они начинают реформировать государственный аппарат и систему общественных отношений. Можно посмотреть на нашу страну: мы до сих пор еще до конца не доломали социалистическую систему отношений, в то время как частичная смена элиты произошла почти двадцать лет назад. Но это у нас. А на Западе это еще не произошло. И рассчитывать на то, что «старые» западные элиты примут новые принципы и новые теории наивно: они должны понять, что дальше так жить не получится и пройти через «катарсис», аналогичный нашему, начала 90-х. Отметим, что нам тоже придется это пройти еще раз, поскольку наши современные элиты это «слепок» со «старых» западных, они еще более неадекватны и еще менее склонны к переменам.
О консерватизме элиты.
В предыдущем тексте я писал о том, что элиты очень консервативны, что административные, что политические, что коммерческие. Попробую теперь объяснить почему. Представим себе, что вы – крупнейший в своей отрасли капиталист, работаете в ней уже 40-50 лет, контролируете значительную часть финансовых потоков, вырастили целое поколение политиков, которые защищают ваши интересы и в вашей отрасли, и в смежных отраслях и так далее, и тому подобное. И вдруг вы ощущаете, что дела начинают идти не очень хорошо.Ну, то есть, в основном это пока проблемы ваших конкурентов. Вы, с учетом ваших возможностей по инсайду, административному ресурсу, доступу к кредиту, доле рынка, и прочее, и прочее, и прочее, пока чувствуете себя хорошо и даже захватываете доли рынка, которые теряют разоряющиеся более мелкие конкуренты. Но, все-таки, некоторое беспокойство вас гложет.И тут вам попадает в руки аналитическая записка одного из ваших аналитиков. В которой он пишет, что то, что происходит – только часть глобального процесса, остановить который не в ваших силах, и который неминуемо приведет к вашему разорению лет через 5, если не сделать ряд серьезных структурных изменений. А именно: закрыть часть направлений бизнеса, в другие вложить серьезные деньги с целью перепрофилировать производство, пересмотреть кредитные схемы и так далее, и тому подобное. Вы сами присмотрели этого аналитика (иначе его бумажки до вас бы никогда не дошли) и даже ему в чем-то верите, но тут перед вами встают серьезные проблемы. Во-первых, те направления бизнеса, которые он предлагает закрыть, курируются вашими старыми сотрудниками, некоторые из которых стали младшими партнерами, а один даже женился на вашей племяннице. Если вы вытащите вашего аналитика на совет директоров, то они его уничтожат, причем заявления о том, что человек, который не заработал в жизни ни одного миллиона (хотя это и не дело аналитика) не имеет права делать выводы о бизнесах, стоящих сотни миллионов – это самое мягкое, что его ждет. Скорее всего, его спросят, чем он ответит в случае своей ошибки, найдут его связи с конкурирующими структурами, да много еще чего. И пусть скажет спасибо, если на следующий день после этого заседания его не собьет машина или пьяный на улице не проломит ему голову бутылкой.Теоретически, вы можете попытаться принять решение самостоятельно, но это значит объявить войну ВСЕМ. А это может дорого стоить, тем более, что вам тут же начнут звонить дружественные политики и чиновники, которые начнут объяснять, что ваши действия противоречат их официальной позиции и они просто вынуждены будут в ближайшее время начать вставлять вам палки в колеса, потому что у них консолидированная ответственность, а у вас аргументов никаких нет. И подставлять своего аналитика вы не можете – по описанным выше причинам.Отметим, что если аналитик не полный идиот, то он вообще не будет писать такой текст, поскольку гарантий, что его прочтете только вы нет, а если он попадет в руки тем, чьи интересы затрагивает, то за его жизнь никто не даст и ломаного гроша, причем со стороны организаторов это будет совершенно безответственно. Кто же рискнет трогать мультимиллионера по такому пустяку, как смерть от несчастного случая какого-то мелкого аналитика? А если не хочется убивать, то можно, например обвинить этого аналитика в потерях фирмы. Да, он ни в чем не виноват, но суд в западных странах механизм специфический: у этого аналитика просто не хватит денег такой процесс выиграть и, скорее всего, нищий и затравленный он канет в небытие в каких-нибудь трущобах. Ну, хорошо, а если вы министр, экономики, например? И вам кто-то что-то объяснил про кризис и вы все поняли? Или даже, паче чаяния, разобрались в вопросе самостоятельно? Тут свои проблемы. Во-первых, вы не один – вы член команды. И не можете дезавуировать позицию своей команды. Во-вторых, если вы чиновник, то мало напугать, нужно предъявить выход. А он требует, например, изменения финансовой политики, притом, что министр финансов – представитель другой группировки во власти? Тогда он даже не будет рассматривать ваши доводы по существу, а просто придет к премьеру или президенту и объяснит, что вы пытаетесь разрушить консенсус власти с одной единственной целью – получить под свой контроль все ключевые места, чтобы потом сместить Самого… Реакция будет естественная – вы довольно быстро лишитесь своего поста ничего не сделав конструктивного … В-третьих, у вас есть личные обязательства перед отдельными бизнесменами, а необходимые изменения серьезно ударят по их интересам… В политической элите ситуация еще более жесткая, там вообще никому от своего имени говорить не разрешено. Остается только один вариант: дойти до Самого, кто бы он ни был. Но как это сделать? «Доступ к телу» жестко контролируется большой группой лиц (отметим, что для предыдущих случаев это тоже верно, но там все-таки есть небольшой шанс), которые тщательно следят, чтобы «неправильная» информация до «тела» не доходила. Если вы не входите в круг тех, кто имеет постоянный доступ, то шансов у вас нет никаких, если входите – не будете рисковать вылететь из него. Но даже если «тело» что-то там прочитает, шансов на реализацию у него нет, поскольку аппаратный и политический «вес» эксперта крайне низок, а «тело» может только поручить – после чего о проблеме можно забыть навсегда. И даже если оно поручит лично вам, министру или советнику – вы все равно натыкаетесь на те же самые ограничения. Единственный шанс серьезных изменений – это если начнут меняться «правила игры» и в политической элите начнут появляться новые люди, изначально этим правилам приверженные. Но такое бывает только при очень серьезных кризисах, когда уже все поняли, что нужно что-то менять. До такого мы пока не дошли – так что реакции на все теории кризиса пока не будет. И быть не может. Нам остается только ждать и смотреть, как мы медленно сползаем в пропасть.
О роли личности в истории
Поскольку «Бог Троицу любит», тексты о роли элит нужно закончить третьей частью, которую я хочу посвятить роли отдельно личности. В частности, ответить на ряд вопросов, например, имел ли Ельцин возможность сохранить социализм или назначить других олигархов? Почему Кеннеди убили, Никсона «отимпичили», а Рейган стал национальным героем? Разумеется, при этом речь идет о моем личном экспертном мнении, на абсолютную истину я ни в коем случае не претендую.Для того, чтобы понять, как относится элита к личности, нужно вспомнить, что действующая, устоявшаяся модель управления, основанная на некоторой экономической системе, страшно консервативна. Уж коли она устоялась, то разные группы элиты занимают в ней разные места, одни более «хлебные», другие менее, но каждый играет свою роль. Ну, например, правила экономической игры в США и в мире сегодня определяет Уолл-стрит, то есть сообщество самых крупных банков страны, а самыми богатыми людьми являются представители других отраслей: Баффет и Гейтс. Но каждая элитная группа крайне жестко защищает свою «поляну», что коммерческую, что административную.До тех пор, пока действующая экономическая модель обеспечивает достаточную прибыль всем участникам, они могут сколько угодно воевать друг с другом, и потому, что конкуренция – это основа жизнедеятельности, и потому, что локально происходят разные изменения, которые требуют принятия разных решений. Здесь руководителям страны или политической группировки или просто авторитетным людям нужно только следить за тем, чтобы участники не переходили границы – на большее у них полномочий нет. Ключевой момент наступает тогда, когда экономическая модель начинает давать серьезные сбои.Вот здесь начинается активная работа всей элиты, которая пытается в рамках консенсуса найти какие-то решения. Еще раз повторю – именно в рамках консенсуса. Классический пример отказа от этого принципа – Россия начала 90-х, где элита еще не сформировалась и были возможны разные внесистемные действия, от попыток создать «удельные княжества» до вывода межэлитных конфликтов на уровень всего общества (вещь для элиты категорически недопустимая). Выводить шахтеров на перекрытие Транссиба слишком опасное дело, элита это довольно быстро поняла. Тут есть два варианта. Первый – формальные руководители идут «за» этим процессом, второй – пытаются его «опередить». Кеннеди понимал, что «счастье» 50-х годов скоро закончится и пытался что-то придумать до того, как элита вообще осознала грядущий кризис (кроме того, его очень молодая «команда» все время нарушала устоявшиеся правила – просто от излишнего энтузиазма), Никсон – в ситуации, когда все уже поняли, что катастрофа настала, начал выходить из нее самостоятельно, не дожидаясь, когда его идеи и действия будут одобрены. А вот Рейган – этот как раз шел «за» ситуацией, просто его активность и умение подобрать исполнителей сделала разработанную совсем не им политику более эффективной.В этом смысле, направление движения России в начале 90-х годов было предопределено: еще элита СССР приняла консенсусом решение, что ей любой ценой необходимо решить два вопроса: как передать по наследству свои привилегии и как избавиться от ответственности перед обществом. Эта задача и решалась Ельциным, который при этом, разумеется, говорил слова о «свободе» и «демократии». А вот кто при этом станет очень богатым, кто просто богатым, а кто – ничего не получит, это было, в общем, все равно (за исключением конкретных лиц). И тут у «Семьи» были все возможности, которыми она и воспользовалась по полной программе.Тут нужно несколько слов сказать о «конспирологии». Тайные «вершители судеб» и «серые кардиналы» были всегда, но вот их роль всегда была достаточно ограничена. Никто не знал, почему Коржаков и Сосковец выбирали того или иного человека в олигархи, но как только они решили, что могут решать судьбы этих самых олигархов – их смели. Когда в США решили, что нужно на корню уничтожить в стране «левое» движение, то выдвинули двух человек, имена которых многих ввергали в ужас: сенатора Маккарти и руководителя ФРС Гувера – но как только задача была решена, их тут же убрали. Исключительно в рамках элитного консенсуса. Грубо говоря, когда нужно решить конкретную задачу или разработать конкретный план – тут можно и создать «тайный» комитет или организацию, но вот когда дело доходит до изменений «правил игры» — тут такая организация должна согласовывать свои желания со всеми – или же устраивать революцию. Отметим, что Коржаков и Сосковец не единственные жертвы «элитного консенсуса» — точно так же «смели» двух совершенно вроде бы «своих» олигархов, Березовского и Гусинского. Ровно за то, что они считали, что могут сами устанавливать правила. В какой же момент появляется возможность для лидера показать себя с лучшей стороны? Откуда берутся Сталины и Рузвельты, Наполеоны и Мао Цзедуны? А появляются они тоже в рамках элитного консенсуса, но – другого. На первом этапе кризиса элита ищет внутри себя человека, который был бы готов «разрулить» кризис в рамках сохранения правил игры. Нюансы – да, могут различаться, но правила пока незыблимы. В начале желающих взять на себя ответственность и «порулить» много, но по мере провалов и разочарований их становится все меньше. И вот здесь может либо появиться не совсем «свой» (но который уже продемонстрировал свою эффективность, как, например, Наполеон), или свой, но который потребует «мандат» на изменение правил. Как, например, Франклин Рузвельт. Масштабы этого мандата – вопрос, многие реформы Рузвельта были отменены в течение пары лет после того, как он их провел, но именно в этот момент появляется на исторической сцене человек, который станет либо новым героем, либо злодеем. В заключение отметим еще раз: изменение правил игры возможно либо в рамках революции (которая есть демонстрация неспособности элиты к принятию решений), либо в рамках элитного мандата, но только после того, как элита консенсусом приняла решение, что выйти из кризиса без изменения правил невозможно. И специфика сегодняшней ситуации как раз в том, что мы, как эксперты, уже точно понимаем, что такое изменение правил неизбежно, а вот мировая элита к этому еще не готова. И по этой же причине пока не ясно, сможет ли она разобраться в проблеме вовремя, или дело дойдет до революции.
