Текст написан для fintimes.ru
То, что кризис все-таки не закончился, постепенно становится понятным всем. Соответственно, должны это понимать и политики, которые, более того, должны объяснять причины его появления и развития своему электорату. Если бы кризис реально закончился, то его генезис был бы мало интересен обществу, но сегодня эта тема возвращается в публичный дискурс, как бы это не было неприятно политикам, которым приходится не только говорить на темы, в которых они мало разбираются, но и отказываться от ранее сделанных утверждений о том, что дальше все будет исключительно хорошо.
И вот, на экономическом форуме в Санкт-Петербурге выступает премьер-министр Испании Сапатеро. Дела у него обстоят сложно – колоссальная безработица, экономический спад, большие долги банков. Для него вопрос кризиса – это вопрос текущей политики и ответ на вопрос о его причинах он должен давать с точки зрения тех задач, которые ему нужно решать, и с точки зрения тех методов, которые он собирается использовать. И что же он говорит?
Кризис, связанный с госдолгом трех европейских стран, Греции, Ирландии и Португалии, был вызван отсутствием экономических ограничений, считает Сапатеро. «Мы позволили экономике быть саморегулируемой», — пояснил он причину кризиса. По его словам, нынешние проблемы должны научить Европу тому, что политика должна присутствовать в экономическом будущем.
Х.Сапатеро отметил, что в настоящее время Европа стоит перед испытанием: сможет ли она выступить с единой позицией по решению проблемы задолженности трех стран и «ответить на него в беспрецедентной форме». При этом глава испанского правительства подчеркнул, что «не существует кризиса евро как валюты, существует кризис задолженности некоторых стран».
Отметим, что выделенные три страны не являются чем-то особым – я уже говорил, что Испания входит в число стран с проблемной задолженностью. Разница только в том, что у Испании довольно маленький государственный долг – но суть от этого не меняется, поскольку невозможность создания новых долгов делает серьезной проблемой поддержку уровня жизни населения. И решать нужно именно эту проблему. В этом смысле Сапатеро не прав, что не существует проблемы евро – поскольку евро это валюта Евросоюза, проблемы которого автоматически отражаются и на валютной системе этого образования. А вот то, что решения придется принимать беспрецедентные – тут нельзя не согласиться.
Отметим также направленность его позиции – речь идет об усилении государственного влияния и контроля. Он пока не просит полномочий управлять экономикой, но уже открыто говорит о том, что либеральная доктрина о невмешательстве государства себя исчерпала. Интересно было бы послушать мнение российских «прихватизаторов» на эту тему, но они благоразумно промолчали.
Сапатеро также выразил надежду, что «на следующей неделе Европейский совет пусть даже в последнюю минуту даст ответ, который требуется Греции, еврозоне и который требуется мировой экономике». «Это будет политический ответ. Если страны еврозоны еще раз обязуются помочь Греции, это будет уже политическое обязательство», — подчеркнул испанский премьер.
Снова нельзя не согласиться. Беда только одна – такое решение не будет окончательным. Долги взялись не с неба, они были следствием необходимости финансировать социальные расходы и если их не делать и тем более, тратить деньги на возврат долгов, то куда девать собственных граждан? Можно одноразово принять решение по греческим долгам – а куда девать греческих граждан? А также ирландских, португальских, испанских, итальянских, да и всех остальных?
Сапатеро также выступил за более жесткое регулирования системы финансовых институтов с целью недопущения нового мирового кризиса. По его словам, по такому пути уже идут страны ЕС. Премьер-министр, в частности, отметил, что ужесточение мер направлено на предотвращение «генерирования чрезмерных финансовых рисков».
Испанский премьер также убежден, что правительства стран должны принимать своевременные меры по недопущению структурного дисбаланса своих экономик. «В данном случае важно, чтобы экономики не росли только на основе кредитов — нужен рост производительности», — подчеркнул Х.Сапатеро.
Это уже не политика, это – экономика. Регулировать, действительно, имеет смысл. Если экономика растет. А если она падает – то что тогда регулировать? И для чего? Для предотвращения мошенничества? Да, конечно, это дело полезное, но будет ли оно адекватно оценено гражданами на фоне резкого спада уровня жизни. Есть сомнения, не исключено даже, что граждане это воспримут именно как мошенничество, причем со стороны самого государства, а ведь для политика главное – одобрение избирателей. Так что кроме регулирования нужно еще что-то.
Что касается структурных дисбалансов (сколько лет автор этого текста доказывал, что нынешний кризис будет носить именно структурный характер), то, опять-таки, возникли они не с неба, а за счет кредитования потребителей – что, опять-таки, позволяло увеличивать ВВП всех стран мира. Сегодня лафа закончилась, и главный вопрос — что делать – повис в воздухе. Именно эту логическую связь никак не поймут современные политики: прекращение кредитования – это неминуемое падение ВВП! Нельзя говорить о сокращении кредитования в отрыве от проблемы падения экономики, если уж начинать бороться с избытком долгов, то нужно одновременно бороться с последствиями быстрого экономического спада.
В общем, в заключение можно отметить, что выступление Сапатеро, безусловно, серьезный прорыв на фоне общего бессмысленного оптимизма последних месяцев. Может быть, это следствие социальных выступлений в его стране – тут уж не до банальной демагогии. А может быть – это просто результат начала понимания реальных проблем, стоящих перед политиками.Непонятно только, зачем он для этого выбрал такое странное, чисто либерастическое мероприятие, как форум в Санкт-Петербурге.
При этом, даже в той форме, в которой описал кризис Сапатеро, его еще не могут сформулировать «официальные» экономисты, все эти либерал-монетаристы, связанные с МВФ, Мировым банком и другими аффилированными с ними организациями. Впрочем, им это особенно трудно, «Вашингтонский консенсус» (пусть его и поругал нынешний «нью-йоркский сиделец» Стросс-Кан), пока действует, а он предполагает ослабление государственного контроля, а вовсе не его усиление. И это создает еще одну серьезную проблему – экономическая наука просто не в состоянии давать какие-то осмысленные рецепты участникам кризисных процессов, поскольку основные площадки, на которых это должно было бы происходить, жестко блокированы пресловутыми монетаристами.
Иными словами, если «заговор молчания» о реальных причинах кризиса среди политиков вот-вот будет прорван, то в экономической среде до этого еще идти и идти. Что, конечно, не облегчает задачу преодоления кризиса.
