Текст написан для km.ru
Что бы делали экономические комментаторы, если бы не рейтинговое агентство S&P! Вот и вчера оно порезвилось — понизило долгосрочный кредитный рейтинг Италии на одну ступень — с «А плюс» до «А», прогноз — негативный. Естественно, были даны комментарии. Снижение рейтинга отражает ухудшение перспектив экономического роста в Италии, а также связано с ограниченными возможностями правительства реагировать на экономические трудности из-за хрупкости правящей коалиции и политических разногласий в парламенте, говорится в сообщении агентства. В связи с этим планы властей по сокращению госрасходов на 60 млрд. евро, возможно, не будут реализованы, считает оно.
Последствия, естественно, не заставили себя ждать. Курс евро упал (то-то крупнейшие экспортеры ЕС обрадуются!), европейские рынки упали существенно, американские – тоже упали, на открытии, но потом значительную часть падения отыграли, думаю, что произошли и другие, не столь заметные события. Но, в общем-то, что такого произошло?
То, что дела Италии идут, мягко говоря, плохо, известно давно. Я в мае прошлого года был на Сицилии и мне тамошние крестьяне за 5 минут объяснили, что проблемы ЕС вовсе не в Греции, которая маленькая, а в Италии, у которой долгов столько же, сколько у Греции. Только ВВП Италии несколько побольше, поэтому столько же в относительном масштабе, это сильно больше в абсолютном.
Почему же рейтинг снизили только сейчас? А как раз потому, за что сегодня все ругают рейтинговые агентства, которые много лет завышали рейтинги, чтобы поднять оптимизм участников рынков, обеспечить их рост и вообще, добиться позитивного результата. Сегодня их за это серьезно критикуют, но сделать уже ничего нельзя, поезд ушел, сама система рейтингов умерла.
Тем не менее, агентства реагируют на критику и рейтинги снижают. Особенно мило выглядит пассаж о том, что в Италии неустойчивое правительство, поскольку оно там пребывает в таком состоянии последние лет 30-40, если не больше. Дело в другом. Снижение рейтингов, теоретически, должно повлечь за собой некоторые последствия, в частности, затруднения с рефинансированием долга. Притом, что сегодня Евросоюз тратит титанические усилия на то, чтобы рефинансировать долги Греции.
Иными словами, снижение рейтинга Италии означает, что кроме долгов Греции ЕС придется еще искать деньги для Италии – что уж вовсе неподъемное дело. А это значит, что либо ЕС уже принял решение, что заниматься этим не будет, либо кто-то принял это решение за них и довел его до рейтингового агентства. И пусть меня не обвиняют в конспирологии, такие структуры, как рейтинговые агентства очень тонко держат нос по ветру, иначе они просто существовать не могут, и, соответственно, понимают, когда тенденцию «все завышать» нужно менять на тенденцию все (ну, или почти все) занижать. И я склонен считать, что именно в этом положении и оказалось агентство S&P, которое почувствовало, куда ветер дует.
С точки зрения среднесрочных последствий все ясно: руководство некоторых стран ЕС (читай – Германии) осознало, что денег на то, чтобы тащить всех, у них больше нет, и ни у кого тоже больше нет. Значит – пришло время резать, «не дожидаясь перитонита». Правда, нет уверенности, что при этом получится сохранить сам Евросоюз, поскольку не понятно, на какие деньги его теперь содержать, но, вопросы будут решаться по мере их поступления.
Поскольку у нас нет никаких политических ограничений, давайте немножко пофантазируем. Начнем с того, кто по итогам этой резекции может остаться в зоне евро. Понятно, что южные страны, с их склонностью девальвировать свои валюты, оставлять в зоне евро нельзя. Как и страны Восточной Европы, которые хотят денег. Впрочем, если эстонцы готовы умирать с голоду ради счастья иметь евро – это их проблемы. А так: Португалия, Испания, Греция, Кипр, Мальта, Болгария и так далее в зоне евро точно не будут (выйдут или не войдут).
И что остается? Германия, Франция, страны Бенилюкса (хотя с Бельгией есть вопросы, у нее с бюджетом плохо), Дания, Австрия … Может быть Финляндия. Есть при этом один вопрос. Это Италия – северную часть которой точно взять в евро стоит, а южную – точно нет. Как говорят северяне: «Все, что южнее Рима – Африка». А некоторые добавляют: «А то, что севернее Милана – Австрия». Все остальные будут жить на своих национальных валютах, время от времени их девальвируя.
Что при этом будет с Евросоюзом? Отдельный вопрос. Поскольку те страны, где евро не будет, резко «просядут» по уровню жизни, а также сократят свои взносы в евробюджет, то и программ поддержки будет существенно меньше. И разрыв между богатыми и бедными странами ЕС будет усиливаться. А поскольку и в последних будет спад – то, скорее всего, уровень разобщенности будет сильно расти. И границы будут восстанавливать, и с этнической преступностью бороться, в общем, все, сильно напоминающее СССР конца 80-х. Только не в федеративном государстве, а неком аморфном образовании, даже не конфедерации.
Теоретически, решение в этой ситуации должно принимать руководство Евросоюза, которое должно разработать стратегию, а потом медленно, но верно ее реализовывать. Предварительно, конечно, согласовав ее с основными игроками. Однако руководство ЕС сегодня к такой деятельности не способно, и по личным качествам, и по институциональным: в рамках ЕС такие сложные решения разработать просто невозможно. Как следствие, финансовая и экономическая ситуации все ухудшается, и когда придет время принимать решения, она будет много хуже, чем сегодня.
Есть важное правило, которому учат всех военных: в сложных условиях любое решение, даже неправильное, лучше, чем отсутствие решения. Руководство ЕС сегодня делает серьезную ошибку, но, судя по всему, она предопределена самим форматом этой организации. А это значит, что шансов на ее сохранение в процессе кризиса становится все меньше и меньше.
