Пол Кругман о роли, которую играет в экономической науке присуждение Нобелевской премии Жану Тиролю.
Я с некоторым опозданием берусь высказаться по поводу роли, которую играет в экономической науке присуждение Нобелевской премии Жану Тиролю. Многие уже порассуждали на тему его вклада. Но я подумал, что все-таки мог бы сказать что-то полезное об истинном влиянии теории отраслевых рынков (важнейшей фигурой в которой был этот французский экономист). А именно: она дала право на стратегическую глупость, что стало великим благом для экономики. Что я имею в виду? До новой теории отраслевых рынков экономисты писали о совершенной конкуренции и монополии, затем признавали (если, конечно, они были честными), что реальная экономика по большей части, кажется, представляет собой олигополию, иными словами – конкуренцию очень ограниченного числа игроков. А далее в лучшем случае притворялись, что пытаются в этом разобраться. Почему так происходило? Потому что отсутствовала общая модель олигополии.
И ее по-прежнему нет. Когда задействовано небольшое число игроков, каждый из которых способен серьезно влиять на цены, много чего может произойти. Они могут сговориться, быть может, скрытно, если эффективно работает антимонопольное законодательство.
Но каковы пределы такого сговора и почему и когда он порой разваливается? Нам нравится считать, что фирмы работают на получение максимальной прибыли, но что это означает, когда малые группы взаимодействуют друг с другом так, что создаются ситуации, характеризующиеся так называемой дилеммой заключенного?
И все же хочется построить экономическую модель, вникнуть в суть, а иногда эту суть нельзя подогнать под модель, не обратившись к теме несовершенной конкуренции.
До появления новой теории отраслевых рынков экономика решала такие проблемы просто: обходила их стороной. Увеличение прибыли в качестве цели торговли? Мы не можем этим заниматься, так как у нас нет теории несовершенной конкуренции. Так что нам придется предположить, что все это – результат сравнительного преимущества. Инвестиции в исследования и развитие и появляющаяся в итоге временная власть на рынке как источник технологического прогресса? Не можем сказать. Новая теория отраслевых рынков не столько дала решение, сколько создала отношение. Да, у нас нет общей модели олигополии, но почему бы не рассказать несколько историй и посмотреть, что из этого выйдет? Мы просто можем предположить возможность некооперативного ценообразования (или самостоятельного определения объема выпуска продукции): да, на практике фирмы, возможно, станут искать способы вступления в сговор, но мы можем узнать интересные вещи, проработав кейс, в котором этого не произойдет. Нам под силу делать абсурдные допущения о стилях и технологиях, способных обеспечить появление гибкой версии монополистической конкуренции. Нет, на самом деле рынки работают иначе, но почему бы не использовать эту забавную версию, чтобы поразмышлять об увеличении прибыли в торговле и росте? По сути, новая теория отраслевых рынков возвела в норму рассказывание историй вместо доказывания теорем, что, в свою очередь, сделало возможным обсуждение и моделирование вопросов, которые нельзя было обсуждать и моделировать раньше из-за ограничений совершенной конкуренции. По опыту могу сказать вам, что это было глубоким раскрепощением.
Конечно, потом наступила фаза чрезмерного раскрепощения, когда смышленый аспирант мог сконструировать модель, оправдывающую что угодно. Настало время переходить к практике! Но уже столько удалось достичь.
КОММЕНТАРИИ ЧИТАТЕЛЕЙ С САЙТА NYTIMES.COM
В реальном мире нет ничего рационального
Вот мое правило для определения момента, когда разумная конкуренция на рынке перерастает в олигополию: это происходит, когда игроки, способные серьезно влиять на цены, все могут разместиться в стандартном гостиничном номере. Я бывал в таких номерах.
– R.P., Миннесота
Расскажите достаточное количество историй, основанных на доказанных теориях и принципах, а затем проверьте на практике обоснованность тех самых принципов и теорий, а также свою интуицию. Потом у вас будут хорошие шансы разработать механизм, который можно будет испробовать. Это объясняет то, что вы видите в реальности, и, что немаловажно, либо подтверждает существующую теорию, либо дает новые теоретические познания. Рассказывать истории – это хорошо.
– Без имени, Огайо
Это очень интересная проблема для корпораций. Проблема в том, что лучшие игроки, люди, которых вы хотели бы поставить во главе компании, также здорово умеют обращать любую ситуацию в свою пользу.
Корпорациям надо найти способ и гарантировать, что их высшие руководители будут получать вознаграждение пропорционально успешной деятельности компании. В противном случае наступит конфликт интересов корпорации и менеджмента. В последнее время корпорации приложили к этому немало усилий, особенно потому, что высшие руководители наделены слишком большой властью. Они очень сильно мухлевали, чтобы обеспечить себе достойный уровень оплаты труда.
– В., Джорджия
Одного ли меня мучает загадка, почему экономист Джоан Робинсон так и не получила Нобеля, а ее имя сейчас не упоминается в прессе? И почему все говорят об отсутствии моделей несовершенной конкуренции?
– Adrian Wykes, Люксембург
Это идеальная смесь двух старых проблем. Проблема N 1: модели предполагают рациональные действия и реакцию, хотя на самом деле люди не всегда поступают рационально. Прибавьте к этому то, что у некоторых людей вообще нет этических ограничений, и становится невозможно спрогнозировать, что произойдет при определенном стечении обстоятельств. Проблема N 2: нам все еще связывает руки страх провала и/или страх показаться глупым, так что маловероятно ожидать от себя выдвижения спорных или нетрадиционных идей или решений. Мы знаем, что у действующих моделей есть недостатки, но мы боимся подвергнуться критике, если предложим воспользоваться нетрадиционными концепциями, чтобы улучшить модели.
– Craig, Орегон
Просто смеха ради: давайте попробуем найти историю об олигархах, сотрудничающих друг с другом (а не преследующих «рациональные» собственные интересы) путем повышения зарплат, стимулирования спроса и поддержки бюджетной политики, направленной на рост. Вместо этого они финансируют реакционные исследовательские центры и политиков, выступающих за сокращение соцгарантий.
– K.M.J., Нью-Джерси
