Когда ждать начала массовых социальных протестов в России, наблюдаются ли признаки раскола российских элит, имеет ли значение то, кто стоит за «сливом» компромата на Генпрокурора Чайку? На эти и другие актуальные вопросы корреспонденту Обзор.press ответил ведущий российский политолог и политический аналитик, профессор МГИМО, Валерий Соловей.
О.П.: Валерий Дмитриевич, как вы прокомментируете послание Путина к Федеральному собранию?
В.С.: Это послание трудно назвать судьбоносным документом, в нём не прозвучало ничего принципиально нового, ничего принципиально неожиданного. Ожидания в связи с ним были незначительные и никакой широкой реакции или резонанса среди общества и в элитах оно не вызвало. Хотя было ощущение, что элита не исключала и боялась того, что в послании президент может сообщить некие «судьбоносные» и не очень приятные инициативы в связи с турецким кризисом.
О.П.: Как можно прокомментировать эмоциональное состояние Путина во время выступления, в частности, чем вызвана его недипломатическая резкость в адрес турецких властей?
В.С.: Путин считает, что он был лично обижен и оскорблён. Он воспринимает происходящее как что-то глубоко личное. В этой связи во время обсуждения санкций он предлагал в отношении Турции значительно более жёсткие меры, чем те, которые сейчас реализовываются.
О.П.: Многие обратили внимание на то, что Путин, сравнивая с предыдущими посланиями, необычно много говорил об экономике и коррупции. Связано ли это с громкими разоблачениями в фильме «Чайка», снятым «Фондом борьбы с коррупцией», о криминальной коррупционной империи, которую якобы возглавляет Генпрокурор России?
В.С.: Я не думаю, что в данном случае была какая-то связь между разоблачением генпрокурора Чайки, его детей и заявлениями Путина. Просто тема борьбы с коррупцией это одна из немногих тем внутренней политики, о которой власть говорит, поскольку, как она полагает, на этой теме можно завоевать пропагандистские очки.
О.П.: Как вы думаете, всё набирающий обороты скандал вокруг Генпрокурора и его окружения может, в итоге, привести к отставке господина Чайки?
В.С.: Это вероятно. Но, думаю, что если это и произойдёт, то не так быстро, как многим бы хотелось. Путин терпеть не может принимать решения под давлением, а в данном случае если бы он принял какие-то решения, то они бы воспринимались как принятые под давлением. Поэтому президент наверняка предпочтёт выдержать паузу. Но какая-то реакция обязательно последует.
О.П.: В СМИ циркулирует масса домыслов и «аналитики» по поводу происхождения фильма «Чайка», в которых, в частности, обсуждается вопрос – кто, на самом верху, мог бы быть заинтересованной стороной в сливе компромата на Чайку. Какие здесь могут быть версии?
В.С.: Насчёт версий можно инсинуировать сколь угодно долго. У Чайки много недоброжелателей: начиная от Следственного комитета и ФСБ и заканчивая Сечиным. Однако какие бы ни были версии относительно заказчиков фильма, на самом деле все это совершенно не принципиально, так как важно другое: мы в этом фильме имеем обширный массив данных, компрометирующий одну из самых влиятельных в стране персон. И здесь, прежде всего, надо разбираться, достоверны ли эти сведения или нет. Это самое главное, а всё остальное — второстепенно.
О.П.: А лично вам эти данные представляются достоверными?
В.С.: Они производят очень сильное впечатление. Но оценкой их достоверности, в том числе и в судебном порядке, должны заниматься соответствующие инстанции. Хотелось бы обратить внимание на следующее. Прокурор Чайка, хоть и отверг обвинения в свой адрес, но в суд против Навального или ФБК не подал. А как специалист в области управления общественным мнением, я могу уверенно утверждать, что первый совет, который в таких случаях дают, следующий: если вы считаете, что вас несправедливо обвиняют, то сразу же должны подавать в суд и трезвонить об этом на весь белый свет. Поэтому, исходя из реакции упомянутых в фильме лиц, в том числе самого Генпрокурора, уже можно сделать некоторые выводы о качестве и серьезности предъявленных в нем фактов.
О.П.: Протесты дальнобойщиков против системы «Платон», против новых поборов, это серьезный вызов для властей?
В.С.: Судя по тому, как власти действуют, как они препятствует прибытию дальнобойщиков в Москву, устанавливая кордоны на пути их следования, как они пытаются не допустить объединения этого движения и появления у него новых лидеров… Всё это говорит о том, что власть относится к этим протестам более чем серьёзно.
О.П.: Можно ли считать протесты дальнобойщиков лишь первой ласточкой будущих массовый протестов, о скором начале которых сегодня, кажется, не высказался только ленивый?
В.С.: Да, можно считать эти протесты первым уроком. Начинает ломаться путинское большинство, путинский консенсус, путинская стабильность. Но это не означает, что сейчас начнутся один за другим протесты и какие-то резкие перемены. Ничего подобного. Действительно серьёзные массовые протесты начнутся значительно позже, где-то через год-полтора. Пока ещё у системы достаточно велик запас прочности, а в обществе еще слишком велик страх передсоциальными катаклизмами.
О.П.: Вы недавно говорили о том, что несколько военнослужащих ряда частей Минобороны начали готовить к защите правительственных зданий в столице. В частности о том, что военнослужащих вывозят, чтобы они могли изучить местность и объекты, которые им в случае кризиса в стране придется защищать. Речь идет о подготовке к Майдану в Москве?
В.С.: Я думаю, у страха глаза велики, и некоторые параноидальные черты в поведении российской власти заметны уже давно: власть боится, но она пока сама не очень понимает, чего конкретно.
О.П.: А как можно охарактеризовать отношение российской элиты к политическому курсу, на котором находится страна под управлением президента Путина?
В.С.: Вот как раз в кризисе, связанном с российско-турецкими отношениями, элита, насколько я знаю, пыталась сдержать президента. Представители элиты, — не только министры-экономисты, но даже силовой блок, — полагают, что Путин переоценивает возможности России, которые не столь велики, а геополитические амбиции страны явно не соответствуют её экономическому состоянию. Эти люди видят, что дела не очень хороши, что России стоило бы поумерить свои амбиции и президенту стоило бы это осознать. Но, надо понимать, что власть России организована таким образом, что все ключевые политические решения принимаются исключительно президентом. И элита может на него, конечно, влиять, но в ограниченных масштабах. И она не может ему воспрепятствовать принимать кардинальные решения и совершать резкие действия.
О.П.: Но при этом, сейчас модно стало говорить о том, что в стране назревает раскол элит, насколько это утверждение соотносится с действительностью?
В.С.: Никакого раскола элит в стране нет, и в обозримом будущем не предвидится. Есть очевидный страх элиты, есть нарастающие опасения со стороны элиты за свое будущее. Все это происходит, как полагает элита, вследствие непредсказуемости и иррациональности действий президента. Вместе с тем, элита ощущает себя заложником президента — у неё типичный «стокгольмский синдром». Поэтому надежды на то, что она выступит против него, по меньшей мере, наивны.
О.П.: А при каких условиях можно ожидать такого раскола — ведь многие возлагают определенные надежды на то, что благодаря тому, что окружение президента перестанет поддерживать его спорные инициативы, страна изменит свой нынешний курс?
В.С.: Как учит политическая теория и подтверждает мировая практика, раскол в элитах может наступить только тогда, когда начнутся массовые выступления общества, когда начнется давление снизу. Без этого фундаментального условия никакого раскола в российских элитах не произойдёт.
